Жизнь адмирала Нахимова

Он искренно сказал Корнилову, что чувствует себя стариком. Первый признак старости – недостаточно деятельности, точно гардемарина – тянет к бесполезным рассуждениям. Да где ещё? В море! В походе с эскадрой! Он с досадой смотрит на бриг, идущий в кильватере.

– Спросить "Орест", почему полощут верхние паруса. Разврат-с. – И, заложив палец в книге, следит за ответом, поднимающимся под клотиком брига.

– Рулевые виноваты! Дурака валяет. Вахтенный офицер виноват. Объявите бригу выговор и занесите в журнал. Что это, на матроса спихивать! Безобразие!

Он стоит на шкафуте и внимательно рассматривает бриги "Фемистокл" и "Эндимион", тендеры "Проворный" и "Нырок". Где-то запропастилась шхуна "Смелая"…

А "бесполезные" мысли не уходят. Он мысленно беседует с редакторами "Морского сборника", хвалит их за статью о капитане Салтанове – первом русском моряке, бросившем линьки и кошки за борт фрегата "Святая Параскева", за внимание к коренному русскому мореходству на Севере, за подробную информацию об иностранных флотах. Да это ещё не всё, не главное. "Морской сборник" должен полноправно войти в семью русских журналов и добиваться, чтобы вся страна обернулась к своим морям.

За обедом он рассказывает офицерам:

– У Англии теперь тысяча двести пароходов. И во Франции, и в Америке, и у других держав торговое мореплавание ширится. В нём основа морского могущества. А мы, точно турки, моря имеем, а ходим только на военных кораблях. Откуда образоваться среди простолюдинов постоянному морскому сословию, ежели даже рыболовству и китобойному промыслу мы привилегий не даём.

– Вы бы написали, Павел Степанович.

– Куда уж! Я достиг таких лет, когда гораздо приятнее читать то, что молодые пишут, чем соперничать с ними. – Он закрашивает красным вином воду и медленно пьёт.

"И в деятельности ушла пора, когда можно было соперничать… Что толку критиковать? Лучше помогать. У Корнилова сил и пыла куда больше. Вот этому умнице и надо помогать…"

– Так вам не нравится "Морской сборник"?

– Журнал хорош, да одной краски много-с. Сотой доли нет того разнообразия, которое замечаем на службе.

– И правда, английские морские журналы интереснее… Я в "Морской сборник" не заглядываю, – признается один лейтенант.

– А вот это уже напрасно-с. Зачем прельщаться всем чужим и своим пренебрегать. Не отвыкайте, молодой человек, от русского, – обрезает Павел Степанович.

Смущённый офицер вечером в кают-компании клянётся, что больше не примет приглашения к столу адмирала.

Капитан Гувениус утешает его:

– Что вы, голубчик, не вы первый и не вы последней. Адмирал одного мичмана знаете как распёк за упущение в парусах? Царям, говорит, много дела-с, им есть о чём думать: во Франции революция, в Германии тоже; о бизань-шкотах ближе всего позаботиться мичманам. Ступайте к своему делу.

– Значит, каждый сверчок знай свой шесток? – обидчиво допрашивает лейтенант. – Адмиралу можно критиковать журналы, а нам нельзя.

– И совсем не то. Упаси бог задеть патриотизм Павла Степановича, совсем, знаете, особенный патриотизм.

Ещё год. Во второй половине лета Павел Степанович принимает пятую флотскую дивизию, поднимает флаг на корабле "Ягудиил" и ведёт эскадру к анатолийским берегам. На юге тянется сплошной зубчатый хребет. По его скатам плавно спускаются к морю возделанные поля, а под берегом пробираются тяжёлые турецкие шхуны и фелюги с косыми парусами. Лишь в открытом море пустынно, и корабли – грозная стена пушечных фортов – окружены бесконечной искристой равниной воды.

В воскресный день Павел Степанович даёт эскадре отдых и сам приходит на бак послушать песни.

В Ахтиаре на гореСтоят девки на дворе,

запевает молодой матрос.

На горе девки стоят,В море Чёрное глядят,

поддерживает хор.

В море Чёрное глядят,Меж собою говорят,

молодецки выводит запевала.

Скоро ль корабли придут,К нам матросов привезут,

гудит палуба.

К нам матросов привезут,Тоску нашу разнесут,

сверкает белыми зубами матрос и бесстыдно паясничает.

Нам наскучили солдаты,С виду хоть они и хваты,

рявкает хор, и матрос комически подхватывает высоким и звонким речитативом:

Да маленько простоваты.А матросы как придут,На всё средствие найдут…

Запевала выталкивает соседа в круг и пускается в пляс.

Павел Степанович узнает старого знакомого Кошку.

– Что ж ты, Кошка, солдат позоришь? Они тебе за такую песню шею наломают.

– Невозможно, ваше превосходительство, против моряков им устоять.

– И даже нехорошо. Скажем, перевозить будем войска. Они у вас вроде гостей будут, а вы в песне заноситься станете.

Ой усаживается на бухту.

– Что, ребята, кто ещё песни знает?

– Морские, ваше превосходительство?

– Разумеется, морские. Ну-ка, старики! Сотня людей окружает адмирала. Такого случая на "Ягудииле" ещё не было, чтобы адмирал веселился с матросами.