Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Не раз Петр Толстой, разговаривая с императором Наполеоном, замечал, что он постоянно стремится к миру с Англией, но одновременно с этим Толстой знал, что не только сэр Каннинг, но и все английское министерство продолжает стоять за продолжение войны с Францией и Россией.

Наполеон в письме Коленкуру просил императора Александра назначить место и время встречи. Накопились вопросы, которые нужно лично обсудить.

Швеция по-прежнему отказывалась присоединиться к союзным империям. Грубый, дерзкий Густав IV остался на политической арене в одиночестве и, по словам агентов Франции и России, не готовился к войне, оставив Финляндию почти совершенно беззащитной.

В начале января 1808 года на все предложения русского правительства о союзе против Англии был дерзкий отказ. Шведский посол в России граф Стедингк предупреждал короля Густава не только о предстоящих военных действиях со стороны России, но и о количестве русских войск и о планах атаковать крепости Свеаборг, Свартгольм и Гангуд. Финляндия слишком близко расположена к Петербургу, шведские короли не раз угрожали Петербургу, а поэтому русские хотят заключить новый договор, который мог бы обезопасить Петербург.

Русские войска 9 февраля 1808 года, вручив ноту графа Румянцева об открытии военных действий против Швеции шведскому послу графу Стедингку, тремя колоннами, не встречая нигде сопротивления, вошли в Шведскую Финляндию, заняв Гельсингфорс. Противостояли русским войскам 6 тысяч солдат под руководством генерала Клеркера, эти войска шведов не могли остановить могучее движение русских дивизий, которые заняли главную твердыню Финляндии – Свеаборг.

Швеция арестовала русского посла Алопеуса со всеми его подчиненными, что нарушало международное право. Император Александр в связи с этим нарушением 16 (28) марта 1808 года объявил Швеции войну. А покоренную Финляндию особым манифестом присоединил к Российской империи. На юге русские войска занимали Молдавию и Валахию.

Наполеон, получив отпор в Португалии и Испании, а предполагаемый удар по Англии через завоевание Индии откладывался на неопределенное время, решил, что пора лично обсудить положение дел в Европе с императором Александром, который согласился и назвал время и место: сентябрь, в Веймаре или Эрфурте.

Придворные в Петербурге обсуждали повестку дня встречи двух императоров. Обговаривались эти же вопросы и в Гатчине, и в Павловске. Вдовствующая императрица Мария Федоровна была в курсе всех дипломатических и военных проблем. Не раз собирался ее «штаб» в Павловске, где иной раз бывал и граф Николай Румянцев. И наконец Мария Федоровна написала собственноручное письмо к императору Александру:

«25 августа 1808 г.

Я встревожена и опечалена до глубины души, дорогой Александр, угнетена ужасной мыслью – видеть вас вредящим самому себе; поэтому нужно, чтобы я еще раз поговорила с вами; нужно еще раз, и уже письменно, оживить для вас воспоминание обо всем том, что я говорила вам в продолжение наших трех последних бесед. Я тщательно проверила самое себя, вопрошала свою совесть; я хотела строго разобрать свои мысли, такие, какими я изложила их вам, я хотела, повторяю, убедиться, должна ли я набросать их письменно, чтобы они говорили вашему сердцу и остановили вас на краю бездны; и после строгого анализа я нашла, что в данном случае я даже должна выполнить мой последний долг в отношении вас. <…> Через неделю вы покинете нас, чтобы направиться в чужую страну на свидание с Бонапартом, и, при том, на свидание в крепости, находящейся еще под его владычеством и охраняемой его войсками. Рассмотрим, прежде всего, положение дел как у нас, так и за границей, затем, во-вторых, цель этого свидания, в-третьих – выбор времени для этого свидания, и, в заключение, в-четвертых, последствия этого свидания для вас, для государства, и опасности, которые вытекают из него для вас…»

И далее в нескольких пунктах императрица излагает свое видение внешней политики Наполеона, его целей, «пагубных последствий» возможного свидания двух императоров: «1. Общее положение дел за границей представляет в высшей степени грустную и поражающую картину. Европа подчинена велениям кровожадного тирана, управляющего ею с железным скипетром в руках. На континенте одна Австрия не является еще вассалом; за этим исключением все прочие государи, как созданные ими самими, так и те, которых Бонапарту угодно было сохранить, все – его наместники, его префекты; они – рабы под пурпуром…» и т. п.