Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

– Все, что в мыслях и желаниях человеческих есть самого твердого и непоколебимого, все будет мною употреблено, чтоб установить порядок и оградить империю добрыми законами. Вы приемлете священную обязанность мне в сем содействовать Пред Отечеством, пред Богом, вы будете в сем ответствовать. Пред сими великими именами все личные уважения должны исчезнуть. Изочтите миллионы, кои от вас ожидать будут твердой собственности, тишины и благоустройства, и измерьте сим пространство ваших обязанностей и степень моего к вам доверия. Уповая на благословение Всевышнего, мой долг будет разделять труды ваши и искать одной славы, для сердца моего чувствительной, чтоб некогда, в поздних временах, когда меня уже не будет, истинные сыны Отечества, ощутив пользу сего учреждения, вспомнили, что оно установлено было при мне и моим искренним желанием блага России.

Затем государственный секретарь Михаил Сперанский прочитал манифест о вновь образованном Государственном совете, список членов совета, наименование председателя, государственного секретаря, статс-секретарей и расписание дней присутствия. Члены совета: генерал-фельдмаршалы – граф Николай Иванович Салтыков и граф Иван Васильевич Гудович; государственный канцлер граф Николай Петрович Румянцев; действительный тайный советник 1-го класса князь Александр Борисович Куракин; действительные тайные советники: граф Александр Сергеевич Строганов и граф Петр Васильевич Завадовский; генерал от инфантерии Михаил Михайлович Философов; действительные тайные советники: князь Алексей Борисович Куракин и князь Сергей Федорович Голицын, а также адмиралы, иные действительные тайные советники; в том числе граф Сергей Петрович Румянцев.

Затем император Александр вручил председателю Государственного совета графу Николаю Петровичу Румянцеву: 1) проект первой части гражданского уложения и 2) план финансов, для внесения этих дел в департаменты совета.

Император Александр пожелал добрых дел совету и покинул зал заседания, а председатель совета граф Румянцев и члены совета подписали установленную присягу (Журналы общего собрания Государственного совета 1810–1812 годов).

30 августа 1809 года М.М. Сперанский получил чин тайного советника.

Комиссия по составлению законов в это время была преобразована: в ее составе появились Совет и Правление, юрисконсульты распределились на шесть отделений во главе с начальниками.

Чуть ли не каждый день Сперанский бывал на приеме у императора в Петергофе, обсуждая тонкости Именного указа императора Правительствующему сенату «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники». Но никто даже не догадывался, что эти встречи Сперанского с императором касались решительных изменений в государственном управлении, даже один из ближайших сотрудников императора Алексей Андреевич Аракчеев. Когда Аракчеев узнал об этих реформах, то был оскорблен до глубины души и в недобрую минуту бросил фразу:

– Если б у меня была треть ума Сперанского, я был бы величайшим человеком.

Император Александр сразу почувствовал причину душевного неблагополучия Аракчеева, который занимался в государстве не менее важными делами. Приехав из Москвы, Александр назначил Аракчееву время, когда он может ему рассказать о предстоящих реформах. Однако время прошло, Аракчеев ждал, но императора не было, наконец пришел Сперанский и передал Аракчееву главы из проекта указа, при этом император сказал Сперанскому, чтобы тот подробно объяснил суть предстоящих реформ. Но Сперанский через десять минут ушел из покоев Аракчеева. Аракчеев побелел от гнева. «Я никогда не видел его в такой ярости, – вспоминал секретарь Марченко. – Он даже не взглянул на бумаги, которые у меня были для него, но приказал мне прислать их в Грузино, куда, как он сказал, немедленно собирается уехать» (Русская старина. 1896).

Аракчеев воспринял этот эпизод как пренебрежительное отношение к себе, а он – один из верных слуг государства; оказывается, Сперанский занимает более высокое положение в государственной иерархии. Этого Аракчеев не мог вынести.

«Государь, я пользовался вашим расположением пятнадцать лет, – писал в раздражении Аракчеев, – и бумаги, которые я получил сегодня, – еще один знак того, что я продолжаю им пользоваться. Таким образом, я не могу ждать, чтобы изучить эти важные государственные документы. Перед отъездом, государь, я все прочитал, но я не осмелюсь высказать свое суждение, пока не изучу их еще раз в меру своих знаний и способностей.