Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043

–Ну, поедем в Бостон сразу, или проведём медовый месяц в каком-нибудь особняке на берегу? Я забыла, как тебя зовут, мой пупсик?

–Риддик! Риддик Тайсон Кинг, если быть точным. К сожалению, дорогая, я жутко опаздываю к моему дяде в Канаду. Позже могу вернуться хоть на два медовых месяца, а пока – времени нет совершенно. Я давно хотел погулять по столице штатов, посмотреть мощь, размах, красоту столицы свободного мира. И обязательно это сделаю! Но не сейчас. Да и проводить медовый месяц с женщиной, которую в таком положении только что бросил любимый – это как-то слишком экстравагантно.

–Ты живёшь с дядей? А говорил, что любишь женщин! Я не в положении! Я что – дура себя калечить! Рожают пусть кошки! Я живу эту жизнь для себя, а не для каких-то подонков! Мне просто обидно. Был такой козлик! А теперь – он для меня просто козёл!

–Я в интимном смысле люблю женщин, а дядю я люблю как дядю! Он хороший мужик, с которым можно выпить виски, поболтать и покидать удочки.

–Знаю я, как вы кидаете свои удочки! Вам главное – кинуть своё удилище! Что уж там трепыхается на другом конце – вам не важно! Ладно, поехали, а то опоздаем на поезд!

Из здания аэропорта мы выходили почти два часа. Народу толпилось много, всех прилетающих тщательно обыскивали и досматривали. Скорее даже – просматривали насквозь в специальной кабине. Кого-то из прилетевших из Далласа без объяснений ударили электрошокером и утащили в дальний коридор. Из динамиков под потолком непрерывно лился американский гимн. Полиции и солдат в одном нашем зале было – человек сто, не меньше. Я изрядно поволновался, но всё обошлось. У всех снимали отпечатки пальцев, сравнивали с базами данных на экранах и задавали вопросы о цели приезда. Каждому прилетевшему давали брошюру, в которой описывались правила пребывания в столице. Из неё следовало, что человек, прибывший в столицу мировой демократии, обязуется соблюдать все местные законы и правила, за нарушение которых следует: выдворение в первое кольцо враждебности – в трёх случаях, штраф до миллиона долларов – в сорока пяти случаях, штраф свыше миллиона долларов – в тридцати одном случае, арест до года без объяснения причин – в семнадцати случаях (Кроме особо оговариваемых случаев.), заключение до десяти лет – в восемнадцати случаях, заключение пожизненное – в девятнадцати случаях, смертная казнь – в шестнадцати случаях (Кроме особо оговариваемых случаев.) Конкретные случаи или статьи закона не описывались, поэтому я порадовался, что у меня есть провожатый из местных, а то из текста оставалось непонятно, что за наказание последует за хождение по газону, кормление удавов по ночам или за езду в кабриолете с поднятым верхом во время дождя.

Мы взяли такси и поехали на железнодорожный вокзал. Джулия приказала мне не думать о деньгах, а думать о ней и её братомуже. Я хотел сказать водителю, чтобы провёз меня через центр, но с ужасом увидел, что за рулём сидит негр! Джулия закрыла окошко между нами и водителем и положила руку мне на колено.

–Там водитель – негр! – сказал ей я громким шёпотом. – Они же воюют с белыми!

–Расслабься! Это они там воюют. А тут они работают. Куда же им деваться без нас! Кто будет голосовать около вокзалов, мусорить, бить в гололёд машины? Мы, белые, обеспечиваем их работой и деньгами. Поэтому тут с ними никаких проблем!

–Наверно, ты хотела сказать – куда же вам без них? Кто будет возить вас на такси, убирать мусор и чинить битые тачки?

Джулия погладила меня по голове и промурлыкала:

–Дурачок! Ничего в жизни не понимает! Всему-то тебя придётся заново учить, не так ли! У нас есть армия, полиция, ЦРУ. У меня есть мой Тони. Они не допустят, чтобы их Джулию обидели какие-то обезьяны! Как Джулия хочет выпить!

Я жадно всматривался в окно машины, разглядывая город, о котором столько в своё время мечтал, столько слышал и видел. Ощущения были непередаваемые. Город сиял вечерними огнями так, что солнечным днём вряд ли выглядел светлее. Тысячи прогуливающихся людей, музыка, лазерное шоу в небесах, фейерверки. Непрекращающийся праздник жизни! Здесь не понедельник начинался в субботу, а наоборот: суббота начиналась самое позднее в среду. Женщины и мужчины ходили парами под ручку в трёх разных вариациях, причём пары «дама-дама» и «мужчина-мужчина» попадались куда чаще, чем обычное на мой взгляд сочетание «дама-мужчина». Все фасады зданий светились рекламой исключительно с двумя призывами: покупать и брать кредиты. (Видимо, эта змея крепко вцепилась в свой собственный хвост и уже не сможет остановиться, пока не сожрёт себя целиком.) Если бы меня попросили охарактеризовать обстановку одним словом, то я бы сказал: беззаботность. Есть народ – богоборец, есть народ – хлебопашец. Даже есть народ – учёный! Но не может существовать народ – торгаш! Народ – журналист! Народ – адвокат и банкир! Народ не может состоять только из тех, кто на этом самом народе паразитирует! Такой народ не спасёт никакая армия, потому что это вообще не народ! Таких не спасать надо, а наоборот!