Жизнь и реформы

Не буду скрывать, в мои расчеты, конечно же, не входило создание президентских постов в союзных республиках. Это наполовину обесценивало все приобретения, которые мы связывали с повышением авторитета центральной власти. Соглашаясь дать Москве дополнительные прерогативы, республики тут же требовали «своей доли». Но делать было нечего. Попытка оспаривать разумность такого подхода могла лишь возбудить страсти и привести к тому, что изменения в Конституции не получили бы требуемого квалифицированного большинства. Поистине тогда (в который раз!) я убедился, что политика есть «искусство возможного».

Но главная атака, как и следовало ожидать, последовала из демократического лагеря. А глашатаем выступил все тот же ректор Московского государственного историко-архивного института, автор формулы об агрессивно-послушном большинстве съезда Афанасьев. Начал он с явной передержки — якобы речь идет «об узаконивании чрезвычайной власти определенного человека, в данный момент — Михаила Сергеевича Горбачева». А поставив вопрос в такой искаженной форме, начал затем задавать риторические вопросы: нуждаемся ли мы все в этом, нуждаются ли в этом перестройка, все граждане Советского Союза, нуждается ли в этом сам инициатор перестройки? И сообщил, что Межрегиональная депутатская группа провела собрание и приняла решение, сводящееся к тому, что она отрицательно относится к введению поста президента и выступает против его избрания на съезде.

Вообще мне часто приходило в голову одно сравнение. Во Французской революции на крайне левом фланге выступала группа Эбера-Ру, которую прозвали «бешеными». Вот и у нас объявились такие «ультрареволюционеры». Но Афанасьев явно лидировал, разве что в паре с Юрием Черниченко. Может быть, секрет в том, что, будучи специалистом как раз по Французской революции, он вдохновился образом неподкупного Робеспьера и подсознательно претендовал на аналогичную роль в перестройке? По Фрейду — это случается.

Доводы Афанасьева были опровергнуты многими депутатами. Предметнее всего это сделал, пожалуй, академик В.И.Гольданский. «Конечно, — сказал он, — было бы лучше избирать президента на основе всеобщего равного и прямого избирательного права, как это предлагается делать в дальнейшем. Но сегодня у нас просто нет на это времени. Сегодня речь идет, выражаясь медицинскими терминами, о срочной необходимости реанимации, а не о санаторном лечении. Я полностью отвожу высказывание о том, что создание поста президента обусловлено стремлением Горбачева к абсолютной личной власти. По сути дела, он получил именно такую абсолютную власть пять лет назад, когда стал Генеральным секретарем ЦК партии. Было бы нелепо предполагать, что, всецело посвятив свою деятельность в эти пять лет слому той административно-бюрократической системы, Горбачев решил сейчас захватить в свои руки власть в новой ипостаси».

Эту тему поднял и представитель профессиональных союзов А.А.Коршунов: «У нас почему-то, к сожалению, является признаком хорошего тона как можно больше грязи вылить на руководителя, на строй, на кого угодно. Но все-таки, вспомните, какую ношу взвалил он на себя, взвалил по собственной инициативе и, я должен прямо сказать, не при всеобщем одобрении административного, партийного аппарата в его высших эшелонах. Нам это теперь известно из выступлений, которые звучали на пленумах ЦК, такие выступления были и на XIX партконференции, и здесь, в этом зале, часто звучала ностальгия по прошлому, по твердой руке. Не позавидуешь нашему нынешнему председателю: со всех сторон уже много лет идут на него в атаку швондеры от власти и шариковы от рабочего класса. Да, в обществе нарастает неуверенность, неверие в перестройку и неверие в своего лидера. И должен сказать, что Михаил Сергеевич Горбачев тоже повинен в этом. Повинен в том, что непоследовательно и не до конца доводил всегда им же самим начатое дело. Но, дорогие товарищи, мы должны сделать свой выбор, тяжелый выбор, но необходимый. Либо страна неминуемо придет к развалу, к разрухе, либо все-таки мы попытаемся еще раз ввести ее в нормальное человеческое и государственное русло».