Жизнь и смерть

— Следующим утром я уже была на Аляске, — в ее голосе звучал стыд, словно она признавалась в каком-то колоссальном проявлении трусости. — Там я провела два дня со старыми знакомыми… но тосковала по дому. Мне была ненавистна мысль, что я расстроила Эниста, всех остальных, всю свою приемную семью. Вдыхая чистый горный воздух, трудно было поверить, что ты так уж неотразим. И я убедила себя, что мое бегство — просто слабость. Мне уже приходилось бороться с искушением — несравнимо меньшего масштаба, конечно, но я сильная. Кто ты такой, ничтожный человеческий мальчишка, — она внезапно усмехнулась, — чтобы выгнать меня оттуда, где я хотела быть? Ох уж этот смертный грех гордыни, — Эдит покачала головой. — Вот я и вернулась…

Я не мог произнести ни слова.

— Перед новой встречей с тобой я приняла меры предосторожности — поохотилась, насытившись больше, чем обычно. И убедила себя, что достаточно сильна, чтобы вести себя с тобой так же, как с другими людьми. Это было слишком самонадеянно… Бесспорно, все осложнялось тем, что мне не удавалось просто прочесть твои мысли, чтобы понять, как ты на меня реагируешь. Я не привыкла прибегать к таким обходным путям, как подслушивание твоих слов в мыслях Джереми… Его мышление оригинальностью не отличается, и меня весьма сердила необходимость опускаться до этого. К тому же я не знала, говоришь ты всерьез или просто потакаешь желаниям собеседников. Все это крайне раздражало.

От этих воспоминаний Эдит нахмурилась.

— Я хотела, чтобы ты забыл о моем поведении в тот первый день, поэтому постаралась заговорить с тобой как с любым другим человеком. Вообще-то мне просто не терпелось — я надеялась расшифровать некоторые из твоих мыслей. Но ты оказался слишком интересным, я поняла, что меня притягивает выразительность твоего лица… а время от времени ты шевелился, и воздух вокруг тебя приходил в движение… Этот аромат ошеломлял меня снова…

Она ненадолго замолчала.

— Конечно, потом ты чуть не погиб на моих глазах. Позже я придумала идеальное объяснение своих действий в тот момент: если бы я тебя не спасла, если бы передо мной пролилась твоя кровь, то я не смогла бы сдержаться и раскрыла бы нашу сущность. Но это оправдание пришло мне в голову не сразу, а в тот момент единственной моей мыслью было: «Только не он».

Эдит закрыла глаза, на лице ее читалось страдание. Несколько долгих мгновений она молчала. Я ждал с нетерпением, что, возможно, являлось не самой разумной реакцией. Но для меня было огромным облегчением понять, наконец, другую половину истории.

— А в больнице? — спросил я.

Она быстро взглянула мне в глаза:

— Я была потрясена. Не могла поверить, что всё-таки подвергла всех нас опасности, оказалась в твоей власти — не в чьей-нибудь, а именно в твоей

. Как будто мне нужна была еще одна причина, чтобы убить тебя. — Мы оба вздрогнули, когда это слово сорвалось с ее губ, и она быстро продолжила: — Но эта катастрофа возымела и обратный эффект. Я поссорилась с Роялом, Эл и Джессаминой, когда они намекнули, что пришло время… Самая худшая наша ссора. На мою сторону встали Карин… и Арчи, — Эдит недовольно нахмурилась, произнеся его имя. Ума не приложу, почему. — А Энист велел делать что угодно, лишь бы я осталась здесь.

Она покачала головой, на губах заиграла чуть снисходительная улыбка.

— Весь следующий день я подслушивала мысли каждого, с кем ты разговаривал, и была потрясена тем, что ты держишь слово. Совершенно не понимала тебя, но знала, что не должна еще больше увлечься тобой. Я делала все от меня зависящее, чтобы держаться от тебя как можно дальше. И каждый раз запах твоей кожи, твое дыхание… сражали меня с той же силой что и в первый день.

Эдит снова встретилась со мной взглядом, в глазах ее была странная нежность.

— И все же, — продолжала она, — мне не так тяжело было бы выдать

всех нас в тот первый момент, как причинить тебе вред сейчас, здесь — без свидетелей, когда ничто не может меня остановить.

— Почему?

— Ох, Бо, — она легко коснулась кончиками пальцев моей скулы, и я ощутил электрический разряд, пронизавший меня от этого случайного прикосновения. — Бо, я просто не выжила бы, если бы заставила тебя страдать. Ты не представляешь, как это мучило меня, — она снова в смущении опустила глаза. — Мысль о тебе, застывшем, бледном, холодном… о том, что я никогда больше не увижу, как твое лицо покрывается румянцем, не увижу вспышку озарения в твоих глазах, когда ты разоблачаешь мое притворство… я этого не вынесла бы, — она подняла на меня прекрасные глаза, полные отчаяния. — Ты теперь для меня важнее всех. Важнее всего на свете.

Голова кружилась от такой резкой смены направления. Лишь минуту назад мне казалось, что мы обсуждаем мою неминуемую смерть. Теперь вдруг перешли к признаниям.

Я сильнее сжал ее руку, уставившись в ее золотистые глаза.

— Ты уже знаешь о моих чувствах. Я здесь потому, что предпочитаю умереть с тобой, чем жить без тебя… — я осознал, как мелодраматично это прозвучало. — Прости, я идиот.