Жизнь и смерть Джими Хендрикса. Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла

Он снова сменил имя – Джимми Джеймс – и наконец основал свою собственную группу. Вопреки хипстерам из Виллидж, он назвал группу The Rainflowers – «Дождевые цветы». Дождевые, мать его, цветы. Серьезно, Джим? Быстро осознав свою ошибку, переименовал ее в The Blue Flames, в честь группы Джуниора Паркера из пятидесятых. «Леди и джентльмены, пожалуйста, поприветствуйте на сцене единственного и неповторимого Джимми Джеймса и The Blue Flames!»

Аплодисменты.

Во всяком случае, именно так он представил себя Кэрол /Ким. Она на это не купилась. «Я думала, что это все бахвальство». Так оно и было. Но это знакомство не на сцене, в квартире какого-то друга. Когда они встретились снова, после концерта Кертиса в новом клубе на углу Бродвея и 53-й улицы под названием Cheetah, который открылся в мае, это была совсем другая история. Cheetah искрился суб-уорхоловскими огоньками. Везде были изображения гепарда, а вдоль стены тянулся длинный бар. Через пять минут Джимми вышел из-за кулис и направился прямиком к той белой цыпочке, которая отшила его. Теперь она видела, как он играет в новом крутом заведении…

Он с важным видом подошел к ее столику, опустился на одно колено и начал шептать на ухо какую-то чушь о том, что хочет поцеловать ее колено.

«Ну конечно же, я рассмеялась. Сколько людей говорят тебе, что хотят поцеловать твое колено? Через три дня мы съехались. Это было похоже на пожар».

Совместная жизнь с белой цыпочкой в отеле Lenox вдохновляла его, помогала чувствовать, что он все еще движется вперед. Не имело значения, что Кэрол была еще одной проституткой – не такой, как Диана, а высококлассной девушкой по вызову со вкусом и манерами. Кэрол готовила Джимми его любимый завтрак – спагетти с чесноком, нахрен омлет, – помогала ему накручивать бигуди на ночь и укладывать волосы, не устраивала сцен в те вечера, когда он не возвращался. Кэрол была там в те ночи, когда он возвращался с очередного концерта Кертиса, готовый взорваться от злости, жалующийся, как Кертис снова недодал ему обещанных денег, недовольный тем, что Кертис играл дерьмовые песни.

Кэрол не понимала: почему же он тогда просто не уйдет?

«Потому что это его гитара».

Кэрол так устала об этом слышать, что однажды пошла и купила ему белый стратокастер. Джимми чуть с ума не сошел! Теперь у него была своя гитара, и он мог делать все что хотел. Двумя ночами позже, снова играя с Кертисом, Джимми отключил свою гитару и объявил: «Это был последний раз, когда я играл это дерьмо».

Джимми Джеймс и The Blue Flames не смогли попасть в Gaslight, где играли все блюзовые тяжеловесы, поэтому они устроили концерты в Kettle of Fish на Макдугал и в кафе Night Owl на Западной 3-й улице. Или, когда это удавалось, в кафе Wha? – подвальном помещении под театром Players, где царили поэзия и битники. Днем группы играли бесплатно, и, если музыка нравилась, их приглашали вечером.

Джимми сказал Кэрол, что получает сорок баксов за вечер. Он получал семь. Но ему было все равно. И кафе Wha? было первым местом, где он мог наконец играть свои собственные версии актуальных вещей, типа Like a Rolling Stone или Wild Thing, или переделывать старое дерьмо вроде Hey Joe и Shotgun

.

Джимми нравились ребята, которые играли с ним. Например, пятнадцатилетний Рэнди Вулф, сбежавший из дома. А поскольку басиста тоже звали Рэнди – Палмер, – которого Джимми прозвал Рэнди Техас, то молодого Вулфа, родившегося в Лос-Анджелесе, называли Рэнди Калифорния. Белый мальчишка был так хорош, что Джимми хотел оставить его в группе навсегда, но родители Рэнди отвергли эту идею, как только разыскали его, и заставили сына вернуться в школу. Позже Рэнди создал собственную прикольную пижонскую группу – Spirit.

Джимми тем временем метался, пытаясь всем угодить: чернокожий парень, играющий белую рок-музыку; бойфренд белой подружки, которая поддерживала его, но которой он не мог перестать изменять; серьезный музыкант, который проводил свои дни, читая комиксы Marvel и кайфуя от нового сериала про Бэтмена на ABC. Помешанный на Дилане фрик с пышными волосами и заученными сценическими движениями. Он работал до шести вечеров в неделю в Wha? и делил все, что ему платили каждый вечер, поровну с группой. Но выступления становились все более хаотичными.

Кэрол, которая долго держалась, наконец-то сдалась.

«Последняя песня была сорокапятиминутным фидбэком и вывела всех из себя… Я видела, как он лежал на сцене и плакал во время выступления».