Жизнь и творения Зигмунда Фрейда

В письме от 2 февраля 1899 года он делится с Флиссом своим ощущением поглощенности чрезмерной работой, «ради которой приходится отдавать все силы мысли и которая постепенно поглощает все другие способности и возможность получать впечатления — разновидность неопластического вещества, которое просачивается в человеческую природу, а затем заменяет ее. Со мной происходит даже еще большее. Для меня работа и заработок идентичны, так что я целиком стал каким-то. раковым новообразованием. Сегодня мне предстоит идти в театр; это смешно, как будто можно что-либо пересадить на раковое новообразование. К такому новообразованию ничего нельзя прилепить, и мое существование с недавних пор походит на жизнь такой опухоли». Все это имело место, когда он был занят работой над книгой «Толкование сновидений», Тиран его бессознательного заставлял его тяжело работать над этим бессознательным, и он настолько полно являлся его рабом, что мог лишь протестовать против этого. Он сделал довольно схожее замечание тремя годами ранее: «Я питаю надежду, что до конца жизни буду обеспечен научными интересами. Ибо, исключая эти интересы, я не являюсь более человеческим существом».

Он писал в 1899 году: «Я могу абсолютно ясно различать в себе два различных интеллектуальных состояния: одно, в котором я веду очень подробные записи всего, что говорят мои пациенты, и даже делаю открытия во время (терапевтической) работы, но, кроме этого, не могу размышлять или делать какой-либо иной работы; и другое состояние, в котором я делаю выводы, пишу заметки и свободен даже заинтересоваться другими вещами, но в котором я в действительности не ведаю того, что делает моя рука, и не обращаю особого внимания на то, что происходит с моими пациентами».

В последующие годы произошло изменение в его образе работы. Так, в одном из писем к Абрахаму в 1914 году он писал: «В прошедшие годы у меня был иной образ работы. Я имел обыкновение ждать, пока мысль ко мне придет. Теперь я прохожу половину пути ей навстречу, хотя и не знаю, нахожу ли я ее сколько-нибудь быстрее».

Его изменения в настроении едва ли хоть сколько-нибудь находились под его сознательным контролем. Сам он так выразил это: «Я никогда не был способен руководить работой своего интеллекта, поэтому время моего досуга абсолютно потеряно».

Его настроения, без сомнения, в основном вызывались неизвестными сдвигами в его бессознательных процессах. На них также влияли определенные сознательные факторы: загрузка практической работой и различные беспокойства по поводу его экономического положения. Правда, существует очевидная связь между этими двумя процессами, но они ни в коем случае не являются идентичными. Фрейд нуждался в стимуляции, получаемой от своей работы, и не умел использовать свободное время, которое у него иногда появлялось в связи с отсутствием работы. Когда он принимал десять пациентов в день, то говорил, что это, возможно, слишком много, но: «Я делаю самые большие успехи, когда у меня очень много работы». Однако здесь важно отметить следущее: счастье и благосостояние не влияли на продуктивность его работы, которая зависела от довольно неприятного, бушующего внутри расстройства. Сам он так высказал это: «Я был очень ленив, так как не возникало умеренного количества несчастья, необходимого для интенсивной работы».

Настроения Фрейда оказывали схожие воздействия на присущие ему способности к написанию. Несмотря на свойственные ему беглость речи и ясность стиля, его уверенность в своей способности хорошо писать была подвержена довольно частым колебаниям, и в этом отношении Флисс являлся довольно строгим критиком. Так же, как его способность к работе довольно существенно нуждалась в определенной степени несчастья — не слишком большого, но и не слишком малого, — его способность к писанию требовала того же. Забавный отрывок, который относится к одной из частей его книги «Толкование сновидений»,

сообщает нам следующее: «Мой стиль в этом отрывке является плохим, так как я слишком хорошо чувствовал себя физически; для того, чтобы хорошо писать, мне следовало быть до некоторой степени несчастным».

В эти годы Фрейд очень много читал, о чем свидетельствует его библиотека. Он, конечно, давно уже с головой ушел в немецкую классику и часто ее цитировал. В его переписке время от времени встречаются ссылки на те книги, которые он читал, но они могли воспроизвести лишь частицу того, что он в действительности прочел. Среди множества книг, упоминаемых им, есть книги Готфрида Келлера, Якобсена, Мультатули, Ги де Мопассана, Клейнпауля, Данте, Вазари («Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих») К. Ф. Мейера, Фридьюнга («Борьба за господство в Германии»),

Лайстнера («Загадка Сфинкса»), «Илиада» Шлимана. Когда он читал пьесу Шницлера «Парацельс» то сказал следующее: «Я был изумлен, видя, что такой писатель знает об этих вещах».