Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу

В 2000-м году, когда я выделила митохондриальную ДНК оксфордского безголового странствующего голубя[15], технологии секвенирования ДНК были еще недостаточно развиты и не позволяли составить целые геномы вымерших видов. Все изменилось в первое десятилетие XXI века, когда новые технологии секвенирования ДНК обеспечили доступ к самым крошечным сохранившимся фрагментам древней ДНК и дали возможность составлять из этих фрагментов целые геномы. Полный геном предоставлял значительно больше данных, помогавших понять, когда именно популяции странствующих голубей стали огромными и – возможно – почему они так быстро вымерли.

В течение следующих нескольких лет мы выделили ДНК из сотен фрагментов кожи, перьев и костей странствующих голубей в поисках образца, который сохранился бы достаточно хорошо, чтобы выделить полный геном. Наконец в 2010 году Аллан Бейкер, возглавлявший тогда отдел естественной истории Королевского музея Онтарио, дал нам разрешение взять образцы тканей 72 (!) странствующих голубей из коллекции музея; в их числе были и последние особи, которых застрелили и сохранили. Среди них мы обнаружили трех особенно хорошо сохранившихся голубей. Занявшись ими, мы выделили миллиарды крошечных фрагментов ДНК, из которых тщательно собрали геномы. Затем мы сопоставили эти геномы друг с другом и с геномами полосатохвостых голубей. Приблизительно оценив, когда популяции странствующих голубей стали такими большими, мы принялись искать мутации, которые обеспечили им успех в больших популяциях.

Результаты нас одновременно и порадовали, и огорчили. Мы узнали, что популяции странствующего голубя были велики и даже огромны не меньше 50 000 лет, а возможно, и на десятки тысяч лет больше. Это означает, что их стаи были гигантскими даже в самые холодные времена последнего ледникового периода. Мы обнаружили генетические изменения, которые повлияли у этих птиц на реакцию на стресс и помогли им бороться с болезнями, – и то, и другое неизбежно, когда живешь так скученно. Мы нашли генетические признаки того, что странствующие голуби были всеядны, – да и как же иначе: ведь им приходилось выживать в самых разных климатических режимах. Но ничто не подсказало нам, почему они так быстро вымерли.

Вероятно, привыкшие к жизни в огромных стаях птицы утратили поведенческие навыки, необходимые для одиночной жизни. (Например, в стае не нужно быть большим мастером по поиску пищи или партнеров.) Но это умозрительные выводы, они не поддерживаются генетическими данными, которые подтверждали бы, что в вымирании странствующих голубей сыграл свою роль эффект Олли, а те скудные сведения, что имеются в нашем распоряжении, говорят, что в неволе птицы размножались в группах по десять-двенадцать особей так же охотно, как в диких условиях в стомиллионных стаях. А значит, скорее всего, странствующие голуби вымерли, поскольку их истребили люди. А все наши попытки что-то исправить запоздали, и им не хватило масштаба.

Странствующие голуби ушли навсегда, но их исчезновение не осталось незамеченным. Когда стало ясно, что они вот-вот сгинут (а одновременно наблюдалось еще и снижение поголовья североамериканского бизона), это явилось стимулом для первых попыток защитить исчезающие виды законодательно. Вымирание странствующих голубей проложило путь многим природоохранным законам, правилам и установлениям, которые соблюдаются и в наши дни по всему миру.

Дар грядущим поколениям

В 1842 году Верховный суд Соединенных Штатов вынес постановление по делу «Мартин против арендатора Уодделла», согласно которому собственник не имел права запрещать другим собирать устриц на отмели у берегов его владений в бухте Раритан в Нью-Джерси. Данное решение означало, что суд счел землю под судоходными водами не частной собственностью, а общественной. Эта доктрина общественного доверия – идея, что дикие животные и дикие земли принадлежат всем, а оберегать их – обязанность государства, – стала краеугольным камнем североамериканской модели охраны дикой природы.

Во времена вердикта по делу «Мартин против арендатора Уодделла» североамериканская природа была в опасности. Европейские поселенцы вырубили леса вдоль восточного побережья континента (пустив деревья на корабли), а на том месте, где они стояли, засеяли поля. Эти корабли ежегодно увозили в Англию десятки тысяч звериных шкур – бобровых, оленьих, бизоньих и не только; то есть сначала поселенцы создали рыночный спрос, а потом принялись его удовлетворять. К середине XVII века бобры с Восточного побережья практически исчезли, а олени встречались так редко, что колония Массачусетского залива предлагала шиллинг за каждого убитого волка, очевидно, предполагая, что снижение поголовья оленей произошло из-за избытка волков, а не охотников.