Читаем Жизнь Лавкрафта полностью

   Итак, за три года Лавкрафт написал массу статей, стихов и критических рецензий на любительскую периодику. Но возобновит ли он сочинение беллетристики, в которой подавал такие надежды до 1908 г.? В 1915 г. Лавкрафт напишет Г.У. Макоули: "Я хотел бы писать, но, боюсь, это почти невозможно". Макоули "категорически несогласен" - не потому что он реально видел какой-то рассказ Лавкрафта, но потому что, послав Лавкрафту свой рассказ, получил настолько тонкий и подробный разбор, что пришел к выводу, что у самого Лавкрафта есть писательский дар. Критика сочинений и сочинительство, разумеется, две разные вещи, но в случае Лавкрафта трудно избавиться от ощущения, что частота, с которой он подмечает недостатки рассказов, опубликованных самиздатом, указывает на растущее желание доказать, что он способен писать лучше. Беллетристика, разумеется, всегда была самым слабым местом в любительской прессе - не только потому, что ее, в общем-то, писать сложнее, чем обычнве статьи, но и потому, что ограничения по объему, как правило, не позволяли печатать в любительских изданиях что-то кроме набросков.

   Через два с половиной года после вступления в самиздат Лавкрафт все-таки решает напечатать свой "вступительный взнос", "Алхимика", в United Amateur за ноябрь 1916 года. Вполне предсказуемо, он сам нападает на него в "Отделе публичной критики" (United Amateur, май 1917 г.), говоря, что "мы вынуждены умолять, чтобы Ассоциация со всей благожелательной снисходительностью отнеслась к этому скромному, но амбициозному новичку". Слово "амбициозный" может намекать на желание Лавкрафта написать больше, если эта вещь (при всем самоуничижении автора) получит благосклонный прием. Видимо, так и произошло, но пройдет еще полгода, прежде чем Лавкрафт прервет свой осознанный обет молчания. За то, что он, в конце концов, это сделает, летом 1917 г. одного за другим написав "Склеп" и "Дагона", можно, наверное, благодарить его нового знакомого, У. Пола Кука из Атола (Массачусетс), который будет оказывать значительное влияние на Лавкрафта всю остальную жизнь.

8. Мечтатели и фантазеры (1917-1919 [I])

  У. Пол Кук (1881-1948), так же появлявшийся в любительской прессе как Уиллис Тете Кроссман, давно стал титаном самиздата. Кук был стопроцентным уроженцем Новой Англии: он родился в Вермонте и, как любил подчеркивать Лавкрафт, являлся прямым потомком колониального губернатора Беннинга Уэнтворта из Нью-Гемпшира; большую часть зрелой жизни Кук прожил в Атоле (Массачусетс). Одна из его первых газет называлась "Monadnock Monthly" - в честь горы в Нью-Гемпшире, расположенной неподалеку от его дома в Атоле. Он возглавлял печатный отдел гзеты "Athol Transcript", и доступ к печатному оборудованию вкупе с преданностью делу самиздата позволили ему стать известным филантропом, печатавшим любительские издания практически по себестоимости. Как уже упоминалось, с 1917 г. он печатал "Консерватора" Лавкрафта. Став президентом ОАЛП, Лавкрафт назначил Кука официальным издателем ассоциации - этот пост он занимал три года подряд (1917-20) и еще три года в 1922-25 гг. Любопытно, что параллельно он являлся официальным редактором НАЛП (1918-19) и ее президентом (1919-20).

   После первой встречи с Куком в сентябре 1917 г. (подробности которой будут приведены ниже) Лавкрафт напишет следующее: "Хотя и не слишком начитанный, он обладает острым умом, сухим юмором и огромными и совершенно энциклопедичными знаниями о событиях и персонажах любительской журналистики прошлого и настоящего". О чем он не упоминает - это о сильном пристрастии Кука к weird fiction. Действительно, позднее Лавкрафт признается, что "библиотека [Кука] была самой замечательной коллекцией фантастических и иных материалов, собранных в одном месте, которую мне доводилось видеть"; он часто станет одалживать у Кука редкие книги, которые иначе не мог бы достать. Вряд ли стоит сомневаться, что во время визита к Лавкрафту они с Куком обсуждал этот предмет взаимного интереса. Не тогда ли Кук и убедил Лавкрафта позволить ему напечатать другую его подростковую вещь, "Зверя в пещере"? Неизвестно; во всяком случае, рассказ появился в "Vagrant" в июне 1918 года.

   Лавкрафт очень ясно дает понять, что именно одобрение Кука подвигло его возобновить сочинение рассказов:


   В 1908, когда мне было 18, я почувствовал отвращение к своей слабой [литературной] технике и сжег все свои рассказы (их число было огромно), кроме двух; решив (забавная мысль!) в будущем превратить в стихи. Затем, годы спустя, я опубликовал оба этих рассказика в любительской прессе, где их так хорошо приняли, что я начал подумывать о продолжении. Наконец, любитель-редактор и критик по имени У. Пол Кук... действительно уломал меня продолжить писать, и результатом стал - при всей его деревянности - "Склеп". Следом был "Дагон"...


Перейти на страницу:

Все книги серии Шедевры фантастики (продолжатели)

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее