Жизнь Лавкрафта

   Итак, на данный момент Дансени был "Богом Творчества" для Лавкрафта более, чем По. В конце 1922 г. Лавкрафт напишет любопытную, но не слишком глубокую, лекцию "Лорд Дансени и его творчество"; еще в мае 1920 г. в "Литературной композиции", напечатанной в "United Amateur", называет Дансени и Бирса образцами техники короткого рассказа; а в 1921 г. посетует, что "Дансени встречал лишь холодность да вялую похвалу" ("Защита Возобновлена!"). По сути Лавкрафт косвенно повинен в возрождение интереса к работам Дансени в 1970-х гг.: его хвалебный гимн Дансени в "Сверхъестественном ужасе в литературе" заставил Огюста Дерлета обратить внимание на работы Дансени и включить ирландского писателя в число первых изданий Arkham House ("Четвертая книга Йоркенов", 1948 г.), что в свою очередь привлекло к его ранним работам внимание Артура Кларка, Урсулы Ле Гуин и Лина Картера. Дансени по-прежнему сильно недооценивают и, похоже, не уделяют ему должного внимания, хотя яркость и значимость его творчества, раннего и позднего, заслуживают изучения и справедливой оценки. Ренессанс наследия Дансени, видимо, еще впереди, и остается лишь надеяться, что однажды его час придет, - даже если как одного из авторов, связанных с именем Лавкрафта.

12. Чужак в этом столетии (1919-1921 [III])

Разумеется, все это время Лавкрафт не прекращал писать об ужасном и сверхъестественном, и в ряде произведений заметно все улучшающееся владение техникой короткого рассказа; некоторые из них хороши и сами по себе. Один из самых интересных (как минимум, в том, что касается его предыстории) - это "Показания Рэндольфа Картера" [The Statement of Randolph Carter]. Широко известно, что эта история есть - хотя бы по словам самого Лавкрафта - почти буквальная запись сна, приснившегося ему, видимо, в первых числах декабря 1919 г.; в этом сне они с Сэмюелем Лавменом предпринимают роковой поход на старое кладбище, и с Лавменом происходит нечто ужасное, но загадочное, после того, как он в одиночку спускается в склеп. Рассказ якобы является показаниями, данными полиции Рэндольфом Картером (Лавкрафтом) по делу об исчезновении Харли Уоррена (Лавмена).

   Нам придется рассмотреть три отдельных явления: 1) само сновидение; 2) письмо в Галломо (корреспондентского круга, аналогичного Кляйкомоло, включавшего Альфреда Гальпина, Лавкрафта и Мориса У. Мо) от 11 декабря 1919 г., в котором Лавкрафт пересказывает свой сон; и 3) итоговый рассказ, написанный позднее в декабре. Восстановимы, конечно, только два последних. Этот момент важен, поскольку уже из письма очевидно, что Лавкрафт начал творчески переосмыслять сон, превращая его в яркое и драматичное повествование, заканчивающееся мощным финальным аккордом ("ГЛУПЕЦ, ЛАВМЕН МЕРТВ!" в письме; "ГЛУПЕЦ, УОРРЕН МЕРТВ!" в рассказе). В какой степени письмо расходится со сном, теперь сказать уже невозможно; все, что мы можем, - это рассмотреть любопытные моменты сходства и различия между письмом и рассказом.

   Одна из самых очевидных перемен - замена имен действующих лиц: Г.Ф. Лавкрафт и Сэмюэль Лавмен стали Рэндольфом Картером и Харли Уорреном. Однако эту замену следует рассматривать в связи с другой вероятной, хотя и не явной, переменой - изменением места действия. Примечательно, что и письмо, и рассказ никак не уточняют истинное место действия событий в повествовании. В письме Лавкрафт намекает, но ясно не проговаривает, что дело происходит на неком старом новоанглийском кладбище: имея адресатами двух обитателей Среднего Запада, Лавкрафт пишет: "Полагаю, ни один уроженец Висконсина не может вообразить себе подобного - но они есть у нас, в Новой Англии: жутковатые старинные погосты, где надгробные камни покрывают странные письмена и гротескные узоры, вроде черепа и скрещенных костей".

   В "Показаниях Рэндольфа Картера" упоминается "шоссе Гейнзвиль [!]" [Gainsville] и "Большое Кипарисовое болото"; это единственные топографические приметы, упоминаемые в рассказе. Именно в этой связи имена персонажей обретают определенную значимость, поскольку аргументы Джеймса Тернера убедили меня, что дело происходит во Флориде: Лавкрафт, похоже, неправильно написал название известного города Гейнсвиля [Gainesville], а кипарисовые болота, несомненно, обычнее для Юге, чем для Новой Англии. Если обратиться к свидетельствам из других рассказов, можно заметить, что в "Серебряном Ключе" (1926) Харли Уоррен упоминается, как "человек с Юга", тогда как в рассказе "Через Врата Серебряного Ключа" (1932-33) он назван "мистиком из Южной Каролины". Вспомним, что часть войны Лавмен провел в Кемп-Гордоне (Джорджия) и, возможно, описывал характерные черты здешнего пейзажа в письмах к Лавкрафту.