Жизнь Лавкрафта

   Соня, разумеется, ничем не напоминала Сюзи Лавкрафт: она была динамичной, эмоционально открытой, современной, космополитичной и, возможно, слегка деспотичной (именно этот термин Фрэнк Белкнэп Лонг однажды использовал, описывая мне Соню), тогда как Сюзи - возможно, по-своему и деспотичная, - была подавленной, эмоционально замкнутой, даже неразвитой - типичным продуктом американского викторианства. Но давайте вспомним, что в тот момент Лавкрафт по-прежнему был в зените своей декадентской фазы: его презрение к викторианству и заигрывания с интеллектуальным и эстетическим авангардизмом могли найти долгожданный отклик в женщине, которая была истинной обитательницей XX века.

   Их свадьба состоялась после того, что можно назвать "романом на расстоянии" - подобное, что тогда, что сейчас, трудновато осуществить. То, что Лавкрафт после трехмесячного пребывания в гостях у Сони летом 1922 г., которой он, на самом деле, был не более чем близким другом, вообразил, что они подходят друг другу, поражает меня прискорбной наивностью; еще более поразительно то, что сама Соня, уже пережившая одно неудачное замужество, дала убедить себя в том же.

   Соня делает еще одно небезынтересное признание. В рукопись (явно написанную после расторжения брака, так как она подписана Соня Х. Дэвис), озаглавленную "Психический феномен [!] любви", она включила часть одного из писем Лавкрафта к ней. В примечании к рукописи она пишет: "Именно та часть Лавкрафта, что выражена в этом письме, полагаю, заставила меня влюбиться в него; но он не воплотил собственных заявлений; пространство и время, и разительная перемена в его мыслях и выражениях не предвещали счастья". Соня передала эту рукопись для публикации Огюсту Дерлету; он отверг ее, но опубликовал само письмо Лавкрафта в "Arkham Collector" как "Лавкрафт о любви". Это очень странный документ. На протяжении примерно 1200 слов Лавкрафт в абстрактной и педантичной манере старательно принижает эротический аспект любви, который свойственен пламени юности, вместо того говоря, что

   к сорока или, возможно, к пятидесяти годам начинает действовать здоровый процесс замещения, и любовь обретает тихую, прохладную глубину, порождаемую нежной общностью, рядом с которой эротические безумства юности приобретают известный оттенок дешевизны и деградации. Зрелая умиротворенная любовь порождает идиллическую привязанность, которая похвальна своей искренностью, чистотой и глубиной.

   И так далее. В действительности в этом письме не так много существенного, а некоторые части его должны были сделать Соню слегка нервозной - например, когда он говорит, что "Истинная любовь одинаково хорошо процветает в присутствии и в отсутствии", или что для совместимости стороны "не должны слишком резко разниться своими ценностями, мотивациями, перспективами и способами [их] выражения и удолетворения". Но, по крайней мере, Соня ухитрилась заставить Лавкрафта говорить на эту тему; позднее нам предстоит проверить, сумел ли Лавкрафт "воплотить собственные заявления" на практике.