Жизнь Ленро Авельца

– Генерал, запрашивают подключение к нашей внутренней связи.

– Разрешайте.

– Уэллс! – раздался голос из динамиков. – С прибытием!

Это был наш старый знакомый Керро Торре. Мирхофф прислал его встречать генерала.

– Торре, – отозвался Уэллс. – Я думал, что смогу поговорить с главнокомандующим или хотя бы с твоим начальником.

– Оставайся на борту, – откликнулся Керро Торре. – По любому, кто покинет самолёт, будет немедленно открыт огонь.

– Что с моей дочерью? – спросил Уэллс.

– Ты смещён с поста председателя ОКО, – продолжал монолог Торре. – Твои сообщники арестованы, ОКО больше не подчиняется тебе. Редди уволил Гиббс, Грейм под арестом, Докери…

– Что с моей дочерью? – ещё раз спросил Уэллс.

– С ней всё нормально!

– Мне нужны доказательства.

– С ней всё нормально! – повторил Торре. – Что с Авельцем, Уэллс? Что ты с ним сделал?..

Словами не передать, что случилось дальше.

Даже специальная теория относительности вряд ли объяснит, как для меня замедлилось время, как сердце стало отбивать один удар в час и как медленно Уэллс повернул голову и посмотрел на меня. Я успел изучить каждый волос на его голове, изгиб скул, трещины на губах, складки на костюме и седину на бровях, проследил путь каждой вены от шеи до лба, удостоверился, что радужная оболочка его глаз имеет карий цвет только в самом центре, а по бокам чернеет и сереет, а белки так и вовсе красные, с проступившей сеточкой сосудов.

– Что с Авельцем, Уэллс? – повторил Керро Торре. – Авельц жив? С ним всё нормально? Предупреждаю, Уэллс…

– Я здесь, – подал я голос. – Всё нормально.

– Авельц, выходи, – сказал тот. – Мы тебя ждём. Уэллс, отпусти его. Ты понял? Авельц пусть выходит один…

Уэллс сидел и смотрел на меня.

Я кивнул ему и всем остальным и пошёл к выходу. Там ко мне присоединились двое моих телохранителей, нам открыли люк, я вышел наружу и остановился. Резкий порыв мокрого ветра хлестнул по лицу, дёрнул галстук и попытался меня на нём подвесить. Я услышал выстрелы в воздух ещё до того, как увидел спецназовцев, наставивших на меня автоматы, и крикнул что есть мочи:

– Я один! Я выхожу один! – и поднял руки.

Телохранители остались в самолёте – я надеялся, ненадолго; а пока нервировать и без того нервных людей я не хотел.

Я медленно спустился по трапу, щурясь от мороси и запахнув пиджак. Было очень холодно. Только я отошёл метров на пять, ко мне тут же подбежали спецназовцы, схватили и буквально отнесли к одному из лимузинов. Дверь открылась, и меня швырнули внутрь. Напротив меня сидел и нагло улыбался Керро Торре, мой первый шеф в Организации. Его испанские усы топорщились, как у моржа. По салону плавал сигаретный дым.

– Жив? – поинтересовался он. – Нормально?

– Жив, – подтвердил я, устраиваясь на сиденье.

– Задал ты жару, надо сказать, – улыбнулся Торре. – Вот это денёк, а… Значит, мы все должны тебе спасибо сказать?

– У него, – сказал я, – на вас целый архив.

– Архив? – нахально переспросил Торре.

– Обыскивайте его дом, штаб-квартиру в Цюрихе, всё, что хотите, – ответил я. – Но он сможет утопить вас в два счёта, если захочет.

– Уже обыскиваем, – успокоил Торре.

– Если это окажется в Сети, вам конец, – сказал я. – Я гарантирую, что окажется, если…

– Узнаю старика Авельца! – Торре захлопал в ладоши и чуть не выронил сигарету. – Только спасён от верной смерти – и уже ставит условия!

– Так вот, – перебил я, – я гарантирую, что материалы окажутся в Сети и вам с Мирхоффом конец. Вы уже никогда после такого не всплывёте.

– Переходи к делу.

– Решите с Уэллсом мирно, – попросил я. – Не трогайте Аду. Его отправьте в тихое изгнание, на Сицилию или куда захочет…

– Если пообещает держаться подальше от политики. И согласится на домашний арест.

– Хорошо, – сказал я и устроился в кресле ещё вальяжнее. – А теперь, господин Торре, можете меня благодарить!

25. Только начало

С тех пор прошло пять месяцев.

Странно, но благодарить меня и падать в ноги почему-то никто не спешил. Торре посадил меня в машину, и под конвоем меня доставили в штаб-квартиру. Он сказал, что Мирхофф хочет встретиться со мной. Действительно, Мирхофф задал мне пару вопросов, но потом меня увели армейские спецы и принялись допрашивать.

О Боже, великий и милосердный, храни дилетантов и оберегай их!

Я не сказал этим пацанам ни слова из того, что им и так не было бы известно, но они покинули кабинет в полной уверенности, что перевыполнили свой долг и выжали меня как губку. Они даже использовали детектор лжи – чудесную машину, обмануть которую может любой, кто умнее опоры моста. Я торжественно засвидетельствовал, что никогда не был сообщником Уэллса и что, узнав о его планах, немедленно донёс генсеку. Единственным моим мотивом в этой версии являлась жажда занять место Уэллса и подняться по карьерной лестнице – поверить в такое мог только идиот, особенно если предположить, даже гипотетически, что мог обещать мне Уэллс. Но земля полна идиотов, и бóльшая их часть работает в Организации.