Жизнь наверху

— Дело не только в трудностях освоения,— сказал Хиллингтон.— Нельзя за каких-нибудь два-три месяца подготовить и дать машине такую задачу, какую хочет мистер Браун.

Он разбирался в этих вопросах лучше Брауна, но и он тоже очеловечивал машину. В его голосе звучало неподдельное негодование, словно счетно-вычислительная машина была живым существом, которое заставляют работать через силу. А это была только машина и, если на то пошло, на диво безликая с виду машина. Контрольное табло с серией циферблатов, кнопок и выключателей могло предназначаться для любой цели, какая только может взбрести кому-нибудь на ум. И даже для такой, какая никому не взбрела бы на ум. Эта машина впервые поступила в продажу только в 1955  году, так как до этого времени изготовлявшая эти машины фирма выполняла военные заказы. Но зачем было думать об этом в такое солнечное июньское утро! Контрольное табло этой машины служило как-никак только для того, чтобы получать информацию о качестве стальных сплавов, а не для сбрасывания водородных бомб, и четыре девушки, сидевшие перед ней, были одеты в зеленые свитеры библиотечных работников, а не в голубую форму Королевского военно-воздушного флота. Но мне пришлось сделать некоторое усилие, чтобы напомнить себе об этом. Я предложил Хиллингтону сигарету. К моему удивлению, он взял ее — это так не вязалось с его внешностью убежденного противника никотина, а не дай бог еще и трезвенника, и вегетарианца.

— Послушайте,— сказал я.— Может быть, вы расскажете мне, что все-таки у вас там произошло?

— Мистер Браун пригласил меня к себе в кабинет. По поводу данных по металлическому лому. Он был вне себя. С первых же слов заявил, что не может предложить мне сесть, ибо его кабинет, как и все предприятие, до потолка завален металлическим ломом. Все завалено до самой крыши, сказал он…

— Представляю себе. А какие же были цифры?

Он протянул мне узкую полоску зеленого картона.

Я взглянул на нее и прыснул со смеху.

— Ну, знаете, если бы эта цифра соответствовала действительности, вам и в самом деле негде было бы присесть,— сказал я.— Биллион тонн — это действительно довольно большое количество металлического лома.

— Машина не виновата, мистер Лэмптон.

— Не знаю, кто же еще может быть тут виноват,— сказал я.

Сомнения, которые грызли меня с первого дня установки счетной машины, находили теперь подтверждение. Я достаточно разбирался в производстве и понимал, что вопрос не только в том, чтобы иметь необходимую рабочую силу, машины и сырье, но и в том, чтобы получать точную информацию. Дело было не в металлическом ломе; даже я мог бы грубо ориентировочно определить, сколько оставалось его у нас в запасе, хотя формально эта сторона производства не касалась меня. Но все это приобретало большое значение для будущего: если счетно-вычислительная машина могла дать неправильные показания относительно металлического лома, она могла дать неправильные показания относительно чего угодно другого.

Лицо Хиллингтона приняло скорбное выражение, и он медленно покачал головой.

— Нет, мистер Лэмптон, нет, нет, нет. Машина не виновата. Виновата ваша система. Даже трудности освоения не имеют существенного значения. Но если вы закладываете в машину ошибочные данные, вы не можете ждать от нее правильной информации. Вот поглядите, дело в следующем…

Он продолжал объяснять. Я слушал его с возрастающим интересом, и все во мне ликовало. Произошло слово в слово то, что я предсказывал. Браун прежде всего был человеком, который знал, как варить сталь. Он не получил образования металлурга, но ему достаточно было взглянуть на отливку, потрогать ее, быть может, даже — так мне казалось — понюхать, чтобы уже знать об этом металле решительно все. И он сам, на своем личном опыте, изучил весь процесс варки стали от начала до конца. Другими словами, он был — по выражению одного бывшего поклонника Сьюзен — анахронизмом девятнадцатого столетия. Убедить его приобрести счетно-вычислительную машину было нелегко и потребовало времени, совершенно так же, как когда-то — ввести новую систему бухгалтерского учета. Но, приняв решение, он хотел сразу же, немедленно покончить со старым методом и перейти к новому. Он был человек нетерпеливый. Переход от старой системы калькуляции к использованию счетно-вычислительной машины невозможно было осуществить менее чем за три года. Он желал осуществить его за три месяца. В результате получилась неразбериха, и эта неразбериха обошлась фирме в девяносто тысяч фунтов стерлингов. И грозила обойтись еще дороже, если ничего не будет предпринято. И спасение придет не от Миддриджа — здравомыслящего, надежного, солидного Миддриджа. Теперь уже было ясно, что он, спасаясь от грозы, спрятал голову под крыло. Хиллингтон был не так уж глуп — он знал, к кому обратиться.

Он начал повторять все по второму разу. Я поглядел на часы.