Жизнь по Слову, данному нам от Бога

Послушание — заложено в природу человека, оно естественно человеку, и потому насколько возможно должно жить в послушании и в миру. Как-то я спросил отца Софрония: «Как мне упражняться в послушании?» На что он улыбнулся и сказал: «Мы не упражняемся в послушании, мы живём в послушании». Как видите, его слова выражают совершенно иное отношение к послушанию, другое понимание. И мне хочется подчеркнуть, что слова, которые мы употребляем, влияют на наше понимание, и в свою очередь наше понимание определяет наш словарь. Поэтому следует быть весьма внимательными к своим словам. Так, мы не употребляем заповеди Божии, мы не практикуемся в послушании, но мы — послушные. И это

есть и быть весьма важны, потому что они выражают то, кем

мы становимся, они отражают наш переход из состояния небытия в бытие. Понимать это я стал только благодаря отцу Софронию, хотя, конечно, и другие говорят то же самое. То есть, что человек, преображённый благодатью Божией, говорит о себе: «Я есть». И это

я есть является конечной целью всякой аскетики, подвигов и упражнений. Да, мы должны приобретать и любовь, и покаяние, и дар исповедоваться, но нам должно стать самой этой любовью, стяжать и пребывать в состоянии постоянной открытости и искренности.

Таинство исповеди

Исповедь является таинством, посредством которого мы учимся быть открытыми, а не таиться и не прятаться в кустах как некогда делал Адам, слагавший вину и на свою жену, и на Самого Бога. Мы учимся говорить: «Я согрешил, Господи, и жена, которую Ты мне дал, согрешила из-за меня». Да, Ева согрешила первой, хронологически, но Бог общался с Адамом ещё прежде её сотворения. Возьми, Адам, вину на себя и будь откровенен с Богом, и не прячься в кустах, а лишь скажи: «Вот, Господи, я здесь, я согрешил, прости меня и жену, которую Ты мне дал, и которая согрешила из-за меня». Скажи он так, мы и по сей день пребывали бы в Раю. Вот в чем заключается чудо исповеди. Всякий раз, когда мы приносим такое благое исповедание грехов, мы чувствуем себя окрылёнными. И это парение после совершившегося таинства есть не просто психологическое облегчение, это — онтологическое освобождение от тягости, гнетущей душу. Да станет каждая наша исповедь такой, а нашим постоянным состоянием — открытость и искренность. Конечно, в этом падшем мире невозможно быть откровенным со всеми людьми, но с Богом, дарующем нам жизнь, это необходимо. Ведь Бог знает не только то, что я хочу, но и то, где я могу обрести желаемое. И когда я бегу от креста, так как хочу жить, Он учит меня, говоря: «Не беги от креста, крест есть жизнь, поверь Мне. И когда ты поверишь и доверишься Мне, тебя преисполнит радость».

Послушание есть таинство общения с Богом

Далее, я называю послушание таинством потому, что вообще вся жизнь человеческая таинственна. Человек — существо духовное[86], и каждый его поступок имеет духовное значение. Самое тело наше должно стать одухотворённым. Мы, люди, — единственные животные во всем мироздании, призванные стать духовными, ведь мы обладаем даром слова и способностью мыслить, мы — разумные овцы стада Христова. Рождаясь, питаясь, поддерживая жизнь подобно всем прочим животным, в отличие от них мы обладаем словесностью, которая даёт человеку возможность превзойти своё биологическое состояние и стать умом, зрящим Бога, стать вечным и нетленным. Только человек способен и призван к этому. И поскольку жизнь человеческая сакраментальна, человеку естественно религиозное чувство, которое очень часто выражается в поклонении демонам, даже если это и происходит не вполне осознанно, как, например, в современном язычестве. Все боги народов, не знающих истинного Бога, суть идолы или демоны, как говорится в псалме.[87] И в язычестве люди тоже прибегают к своего рода таинствам. Но каким образом? Они делают это в ложном духе, ведущем их не к жизни, а к смерти. Наша же христианская жизнь поистине сакраментальна, и таинство послушания духовному отцу есть одно из многих других. Духовный отец, как я образно говорю, есть телефон между мною и Богом до тех пор, пока я не перестану нуждаться в подобной телефонной связи, а научусь общаться с Богом лично, напрямую. Знай, я обо всем этом с самого начала моего монашества, моя жизнь сложилась бы совсем иначе… А теперь потеря сия погружает мой ум во ад, и я не хочу закрывать глаза и тем утешать себя. Но я и не отчаиваюсь, живя по слову, которое дано нам через святого Силуана и отца Софрония. И если бы я сумел помочь вам, направив на лучший путь с самого начала вашей монашеской жизни, то был бы очень рад. Ведь тогда странствие ваше стало бы гораздо короче и плодотворнее.