Жизнь по Слову, данному нам от Бога

Что же я хочу сказать вам? Иметь такого духовного отца как отец Софроний — это счастье. О других я не знаю, и не собираюсь никого судить, я не знаю на каком они уровне, хотя, впрочем, сами они говорят, что не таковы как он. Если это правда, то значит, они более ограничены своей человеческой немощью, но эта ограниченность преодолевается нашим устремлением к Богу, нашей связью и общением с Ним. Всегда помните, что говоря с духовным отцом, вы говорите не с ним, а с Богом чрез него. Помните это, старайтесь так делать, совершенствуйтесь в этом… Хотя, конечно, как возможно совершенствоваться в подобном, ведь это — божественное действие, превосходящее нашу человеческую природу. Просите Бога дать вам сие, другого пути нет. Но стараться и помнить есть уже составная часть совершенствования. И просите у Бога такую веру, которая даст вам решимость пойти на шаг, несколько похожий на прыжок камикадзе.

Так, вы идёте к своему духовному отцу с мыслью исполнить то, что он скажет вам. На первое же его слово, движение и дыхание сердца следует ваш ответ: «Да, отче, благословите». Это — страшно. Да, я знаю. Мы грешные, нет у нас достаточной веры и доверия, но да даст вам сие Бог. На примерах тех, кто приходил ко мне на исповедь, я замечал, что, приходя с таким расположением и поступая так, как я вам говорю сейчас, им давалось невероятное слово. Скажем, в ситуации, когда молодые люди хотели вступить в брак и опасались негативного отношения родителей, или в других подобных ответственных случаях, Бог разрешал все так аккуратно и прекрасно, словно никакого риска и не было. Не удивительно, что сначала мы находимся в напряжении и страхе, ведь к тому действительно есть повод, душа чувствует это. Но когда человек обращается к Богу и, доверяя Богу, предаётся Ему совершенно, то у него появляется сила совершить прыжок в никуда, и, прыгнув, он обнаруживает, что упал на мягкий матрац, и Бог устроил все так невероятно точно и тонко.

Почему с духовным отцом не спорят?

О послушании духовному отцу следует сказать ещё вот что. Вы знаете о написанном в книгах, что с духовным отцом нельзя спорить, что его слово надо принимать и быть послушным ему. Этот момент я тоже недопонимал. Конечно же, я не желал спорить с целью настоять на своём и исполнить свою волю, просто я хотел полнее понять сказанное мне, и уяснить, что именно старец имеет ввиду. Но, оказывается, даже это было неверно. Потому что послушание — это таинство. Когда, скажем, игумен говорит вам что-то сделать, то вы можете переспросить его: «Отче, что вы имеете ввиду, сделать мне это так или иначе?» И тогда он объяснит вам, чего он хочет от вас, и вы выполните его поручение как должно. Здесь послушание носит характер дисциплины. Если же вы творите послушание игумену или ещё кому-то как своему духовному отцу, то это уже есть ваш диалог с Богом чрез него, и это есть таинство. В момент, когда вы обращаетесь к отцу и говорите: «Объясните мне это получше» — вы прерываете связь с Богом. Вы положили телефонную трубку и уже говорите с духовником как с человеком. Когда вы просите объяснить вам сказанное, то духовный отец может и не знать, что вам сказать для объяснения своих слов, и тогда он ответит вам неверно, а может и огорчится на вас, или подумает, что вы не доверяете ему… Всякое бывает, но суть сейчас не в этом, а в том, что вы прервали

своё послушание. Послушание должно быть непрерывающейся нитью между вашим сердцем и Богом. Когда вы обратились к человеку со словами: «Объясните мне получше» — вы уже прервали свою связь с Богом и упустили послушание. Вот тот момент, в который я много раз терял послушание, не понимая, что же я делаю не так. После я всегда чувствовал, что был непослушен. Но где, как, почему я нарушил послушание? Ведь я так хочу быть послушным! Я не знал, что послушание — это таинство, и что, прерывая связь с Богом, я говорю уже с человеком, со святым и необыкновенным человеком — с отцом Софронием, но все же человеком…

Дело не только в том, чтобы не отвергать слово духовного отца из-за своеволия, но и в том, чтобы пребывать в непрерывающейся связи с Богом. И если его первым словом было: «Прыгай с самолёта!» или что-то подобное, то не надо говорить ему в ответ: «Но, отче, как я могу выпрыгнуть, у меня же нет с собой парашюта?!» Нет, скажите лишь: «Благословите, отче», и идите думать, как вам исполнить это слово. Думайте об этом лично вы. И вот, так молясь и размышляя, вы отходите, и вдруг находите под своим сиденьем парашют, одеваете его и выпрыгиваете. И это оказывается самым лучшим решением и для вас, и для самолёта. Простите, наверное, из меня вышел бы хороший писатель романов… Но я надеюсь вы понимаете, о чем я пытаюсь сказать.