Жизнь среди людей

Впервые в жизни я почувствовал, что я… победил?

Но я не подозревал, что радоваться мне осталось недолго.

32. Конец

Любая история в мире имеет два варианта развития:

Трагедия или комедия, а по-другому никак.

Каждый поступок, каждая мысль и событие

Часть чьей-то пьесы. Стоит лишь сделать шаг.

Я устал. Так устал.

Это авитаминоз. Это все чертов авитаминоз.

Во вторник утром, 11 марта, я приехал на «Сухаревскую» на полчаса раньше начала уроков и ждал Вику внизу у эскалатора. Обычно она заходила в класс за пятнадцать минут до начала первого урока.

Я не ошибся. В этот раз Вика вышла из вагона за двадцать минут до начала урока, я подошел к ней, и мы вместе встали на эскалатор.

– Привет, – сказал я.

– Здравствуй, – Вика улыбнулась. – Ты чего такой?

– Какой?

– Не знаю. Странный.

– Я хотел спросить.

– Что?

– Ты любишь поэзию?

– Нет, это для дебилов с тонкой душевной организацией.

Я кивнул.

– А что? – спросила она.

– Ничего.

– Ну ладно. Кстати, знаешь, что я прочитала?

– Мм?

– Что секс способствует нейрогенезу [11]

.

Я снова кивнул.

– Надо чаще трахаться, – засмеялась Вика.

С этим утверждением я не мог поспорить. У нас не было общих тем для разговоров, кроме учебы, но разговорами наше общение не ограничивалось.

Поэтому после уроков мы пошли к ней в гости.

Несмотря на то что я не мог дать Вике почитать свои стихи, я почти поверил в то, что смогу выступить на поэтическом вечере.

Я подумал, что Ольга Алексеевна может почитать мои стихи. Если она сама пишет, то точно сможет оценить и дать конструктивную критику.

Осталось дождаться четверга. Я перечитывал свои стихи и выбирал, что может ей понравиться. Это было очень сложно. В конце концов я решил дать ей обе тетради со стихами, чтобы она сама выбрала то, что ей понравится.

И я ждал. Все шло как обычно. Мы с Викой мало говорили. Два раза я поднял руку, но оба раза спросили Артема Хвостова. Теперь он отвечал у доски очень часто. Но не очень хорошо.

В четверг 13 марта на факультативе появилась Алина.

В основном она молчала, а еще они с Соней сидели не рядом друг с другом, как раньше.

Мы говорили об экспериментах над животными.

– В 50-х годах американский психолог Гарри Харлоу ставил опыты на макаках-резус, – сказала Ольга Алексеевна. – Он отлучал детенышей от их матерей и помещал рядом с «суррогатной матерью» из проволочной сетки с прикрепленной к ней бутылочкой молока. Помимо этого была сделана еще одна «суррогатная мать» из мягкого материала. Почти все время детеныш проводил с мягким заменителем. Это помогло понять, что тактильные ощущения важны не менее, чем кормление.

– Это и так понятно, – перебила ее Женя.

– Это сейчас понятно, – сказала Вика. – А раньше никто об этом не знал.

– Да ладно. У меня есть младшая сестра, сейчас ей шесть, но, когда она была совсем мелкой, ее надо было брать на руки, чтобы успокоилась.

– Ну и хорошо. Но раньше ее бы никто не стал брать на руки.

– Все равно бред какой-то, – нахмурилась Женя.

– Давайте продолжим? – Ольга Алексеевна улыбнулась, – На самом деле сейчас этот эксперимент может показаться довольно диким, но тогда он был своевременен и очень важен. Хотя все спорно. Во многих семьях и тогда, наверное, дети получали и материальную, и духовную заботу. Но все же в пятидесятые и даже в шестидесятые американская семья могла сдать ребенка в детдом, когда мать рожала второго.

– Что? – спросила Женя, – Навсегда?

– Нет. Только на время, пока она была в роддоме.

– А отец?

– Отец в это время работал.

– Дикость какая-то, – сказала Алина.

– А что с макаками? – спросила Вика.

Я улыбнулся. Очевидно, животные были ей интереснее, чем люди.

– Когда они выросли, они не смогли вести себя адекватно, – ответила Ольга Алексеевна.

– Как это? – спросила Алина.

– Они не хотели общаться, не могли образовать пары, кусали себя до крови, кидались друг на друга. Тогда Гарри Харлоу понял, что помимо тактильных прикосновения важна игра детенышей друг с другом, чтобы они смогли социализироваться. А потом он захотел узнать, какими матерями будут самки, которые провели детство в изоляции. Он помещал самок в специальную клетку.

– В раму для изнасилования, – Соня улыбнулась, – Прекрасное изобретение.

– Прекрасное? – спросил я.

– Это сарказм, – она снова улыбнулась. – Все для науки.

Ольга Алексеевна кивнула.

– Да, только так самцы могли оплодотворить самок.

– И что случилось? – спросила Женя совсем тихо.

– Часть макак убила своих детенышей, – ответила Ольга Алексеевна. – Часть просто не обращала внимания. Но были и те, кто вел себя адекватно. Их было очень мало.

– А процентное соотношение какое? – спросил я.

– Не знаю, если честно.

– Зачем вы нам об этом рассказали? – спросила Алина. – Это, по-вашему, правильно?

– Об этом я предлагаю подумать вам, – Ольга Алексеевна улыбнулась.