Жизнь в эпизодах

Я очень благодарна своему сыну за то, что он приблизил меня к самой себе. Если бы мне тогда не понадобилось стать для него лучшей матерью, неизвестно, как долго бы я шла впотьмах, не зная своих глубин. Конечно, в идеале должно быть наоборот. Сначала надо созреть и быть равновесной системой[24]

, а потом уже вводить в уравнение жизни новое значение – ребенка. Но ведь неспроста говорят, что дети – наши главные учителя. Никогда не поздно толкнуть дверь и выйти на дорогу самопознания. Даже если вам 60 и отношения с детьми хуже некуда. Пока человек жив, многое можно исправить. Просто в зрелом возрасте это сложнее – багажа больше, узлы туже, – но бездействие найдет тысячи отговорок от несмелости посмотреть правде в глаза.

Я до сих пор не идеальная мать. Да ею и невозможно быть, полагаю, потому что все мы – дети своих неидеальных родителей, все мы – несовершенные люди. Каждый день я выставляю себе оценки за родительство, припоминаю все грешки за день и хвалю победы. Редкий случай, чтобы я поставила себе твердую пятерку. Шпыняю себя за то, что тут гаркнула, тут переборщила со строгостью, тут потребовала от сына то, что ему еще не по возрасту, а у меня не хватило соображения это вовремя понять, тут замучила бесполезными вопросами – «Зачем это сделал?», «Почему это не сделал?» или «Сколько можно повторять?».

Я физически чувствую, когда делаю что-то не то! Мне кажется, что это чувствует каждый родитель, независимо от продвинутости в психологии. Просто уговаривает себя, что это нормально. Телу не бывает хорошо, когда мы делаем что-то плохое. И это нужно слышать в себе. Вы сказали что-то ребенку и чувствуете в послевкусии раздражение – значит это было неконструктивно. Вы отчитали ребенка на повышенных тонах, и потом у вас от кортизола подрагивают конечности – та же история. Со злым лицом дернули за руку, чтобы утащить подальше от нежелательной для вас ситуации, и ведете за собой, не оглядываясь, плачущее навзрыд чадо, а у самого аж глаза на лоб лезут от гнева до боли в глазницах – налицо поведенческая ошибка. А что чувствуют родители, когда бьют своих детей? Даже когда они приемлют физические наказания и считают себя в ситуации правыми, на уровне физиологии им будет дурно. Про патологические случаи садистского удовольствия от физических наказаний я молчу. Это уже не имеет никакого отношения к родителям, о которых я сейчас говорю. Все сказанное мной относится к родителям, которые и хотели бы поступить иначе, но не могут, потому что им не хватает внутренних резервов и арсенала методик.

Если я сказала что-то бесполезное, меня начинает ненадолго чуть-чуть и еле заметно подташнивать. Бывает такое: говоришь что-то ребенку, говоришь вроде по делу, но аж тошнить начинает. От самой себя. Вполне вероятно, что так же подташнивает наших детей, когда мы зудим и впихиваем им неперевариваемую детским сознанием кашу из слов. Упрощай и властвуй!

Я всегда знаю, если была не права. И всегда прошу прощения. Мы говорим, я объясняю, почему разнервничалась и почему считаю, что с моей стороны нагрубить было не лучшим вариантом. Такова родительская доля: грешить и каяться. Но детским всепрощением нельзя злоупотреблять. Нельзя творить невесть что, не желая меняться, и бесконечно просить извинений, заключая малодушную сделку с совестью. Иначе со временем извинения обесценятся. А ребенок, став взрослым, будет так же легко, как его родитель, раскидываться ими направо и налево. «Прости меня» – это серьезные слова. Их произносят не для того, чтоб побыстрее отделаться или замять конфликт, не преподносят как одолжение или снисхождение. «Прости меня» – это слова признания своей ответственности и приглашение к диалогу, в котором оба должны найти утешение и почувствовать себя любимыми.

У нас в семье есть правило: за одно и то же преступление не наказывают дважды. Таки юрист во мне не умер. Иными словами, за один акт неправоты мы просим прощения также один раз и не припоминаем друг другу прежние проступки в других конфликтах, чтобы надавить на больное. Прощают раз и навсегда. И не припоминают любимым их ошибок. Очень важно самому не зарываться в чувство вины и не топить в нем ребенка. Как-то на консультации детский психолог сказала мне одну вещь, которая здорово вправила мне мозги: «Ребенок в состоянии пережить вашу ошибку, но для него невыносимо ваше чувство вины, вас он сумеет простить, а что делать с вашим чувством вины – не знает». После того разговора я стала к себе помягче. Я перфекционист во всем, поэтому и к себе как родителю предъявляю строгие требования. Но стремлюсь к тому, чтоб перестать ежедневно делать сводную таблицу смертных родительских грехов. Чтоб вы не думали, что я только и делаю, что третирую себя, расскажу о том, что считаю своими достижениями, через призму достижений и удивительных черт Германа. Мне на душе хорошо, когда я об этом вспоминаю невольно или заставляю себя подумать в минуты самобичевания. Освещу в рандомном порядке.