Жизнь в ролях

В последние несколько лет своей жизни Уолтер Уайт был куда более энергичным и деятельным, чем в течение предыдущих пятидесяти. За это время он успел пройти путь от полного жизненного краха к могуществу, став человеком, способным распоряжаться жизнями других людей. В последней серии Скайлер говорит ему: «Перестань, ты делал все это не ради своей семьи».

«Ты права, – отвечает Уолт. – Я делал это ради самого себя. И мне все это нравилось. Я был хорош в том, чем я занимался. И я был живым – по-настоящему живым».

И это была правда. Разумеется, я не согласен с теми решениями, которые принял для себя Уолт, и с его действиями. Я их не приемлю. Но я понимаю его и сочувствую ему. Узнав, что ему осталось жить всего два года, он не смирился с судьбой. Он вступил в схватку с ней. Вот что он сделал.

Да, он ощущал себя по-настоящему живым.

И такое же чувство возникало во время съемок у меня.

Примириться с тем, что работа над сериалом «Во все тяжкие» закончена, было невероятно трудно. В последних сериях основные персонажи шоу либо погибали, либо, так сказать, скрывались в лучах заката. Уолт попрощался со Скайлер. Затем он издали посмотрел, как его сын выходит из школьного автобуса. Потом обменялся долгим взглядом с Джесси – они оба знали, что больше не увидятся.

И мы, актеры, разумеется, тоже знали, что, скорее всего, расстаемся надолго. Я попрощался с Аароном, Анной, Бетси, Дином и АрДжеем. Было понятно, что нам вряд ли еще когда-нибудь доведется работать вместе.

Думаю, даже когда заканчиваются съемки не самого удачного и успешного шоу, актеры испытывают грусть. Что же говорить о сериале, который полюбили не только мы, но и огромное число зрителей? Те, кто снимался в нем, по сути стали близкими людьми. Все понимали, что такого чувства нам, скорее всего, не испытать больше никогда. Но что делать? Надо было идти дальше.

Прощай, Лидия.

Знаменитость

Теперь футболки с символикой сериала «Во все тяжкие» продают по всему миру – в огромных городских универмагах и в крохотных лавках в какой-нибудь глуши. Люди наряжаются в костюм Уолтера Уайта на Хеллоуин. Они одевают детей и собак в имитации костюма химической защиты, выбривают портрет моего героя у себя на затылке и татуируют его у себя на спине, на предплечьях, бедрах и даже на ягодицах. Я своими глазами видел собственную физиономию на левой половинке задницы у одного парня. Вообще это немного странно, когда твой портрет в виде татуировки украшает чью-то пятую точку. Честно говоря, когда я, пытаясь получить роль в рекламном ролике про батончики «Марс», лгал, что являюсь опытным альпинистом, я ни на что подобное не рассчитывал.

Я не ждал такого, даже когда во время пробного просмотра все вокруг пришли в восхищение и стали говорить, что наш сериал – это нечто необычное, глубокое, прорывное.

Единственное, что я в то время знал точно, – так это то, что мы сняли очень смелое кино и при этом получили огромное удовольствие.

Люди считают, что актеры, сценаристы и режиссеры с самого начала знают, что снимают будущий хит. Но на самом деле все обстоит иначе. Участники процесса, конечно, могут надеяться на успех. Но они никогда не в состоянии с уверенностью сказать, что тот или иной фильм или сериал будет пользоваться успехом. Слишком уж много здесь факторов, которые определяют конечный результат: это и подбор музыки, и качество озвучки, и, наконец, маркетинг – да мало ли что еще. Часто все решает самая примитивная конкуренция. К примеру, одновременно с вашим фильмом о гигантских стрекозах-людоедах выходит другой с аналогичным содержанием. Бывает и так, что кинофильм или телесериал появляется на экранах несколько раньше, чем следовало, – или, наоборот, немного запаздывает. Никто не знает, как все повернется. Загадывать в таких делах невозможно.

Зрительская аудитория приняла «Во все тяжкие» так, как не ожидал, пожалуй, никто, и это изменило мою жизнь. Долгие годы я был просто актером, рабочей лошадкой – и вдруг в пятидесятилетнем возрасте в одночасье стал «звездой».

Я никогда не стремился к этому. Я мечтал об одном – играть роли, то есть работать. Быть актером и быть знаменитостью – это совершенно разное. Долгое время мое отношение к славе было двойственным. Когда кто-то пытался сделать мне комплимент, я тут же начинал говорить, что этот человек преувеличивает мои заслуги. Но это лишь вызывало новый поток восхвалений, который мне уж точно был ни к чему: мол, нет-нет, вы в самом деле были великолепны.

Спасибо, я ценю ваше мнение, но я просто добросовестно сделал свою работу.

Что вы, это была просто гениальная игра.

Ну, не знаю. В любом случае, большое спасибо.

Слово «спасибо» в подобных ситуациях не столько выражало искреннюю благодарность за похвалу, сколько играло роль извинения. Так я вел себя лет до сорока – может быть, потому, что мне казалось, что, не получив официального актерского образования, я не имел права сниматься в тех ролях, которые выпали на мою долю? И, соответственно, права на похвалы?