Жизнь за ангела

 Ты играй гармошка наша,  Мы чужую разорвем.  Сами милости не просим,  И другим не подаем! Моя досада - не рассада Не рассадишь по грядам! Моя кручина - не лучина, Не сожжешь по вечерам! Играй, играй гармонь моя! Сегодня тихая заря,  сегодня тихая заря,  услышит милая моя. Не хочу баранины, Потому что раненный,

 Прямо в сердце раненный, Хозяйкою баранины!

 Словом Ваня Мелешников был гармонистом отличным, душой кампании, его любили все. Родом был из Рязани, вернее рязанской области, родины русского поэта Есенина, поэтому многое знал, и частушек, и песен, и народных напевов. А уж стихи своего любимого поэта тем более, он даже просто увлекался этим фанатично!

 Он спел еще несколько песен…

 - А можно мне? - спросил я немного робко.

 - А ты что еще и играть умеешь? – спросил Ваня.

 - Умею. Правда, забыл немножко, но попробую.

 - Попробуй, посмотрим, что он играть умеет?

 Я бережно взял гармонь, пальцы мои заскользили по клавишам. Подбирая аккорды, я запел:

 Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола как слеза,

 И поет мне в землянке гармонь, Про улыбку твою и глаза.

 Ребята слушали меня молча, не осмеливаясь прервать. Песня шла из моей души. Пока я пел, я вспоминал все то, что мне довелось пережить, в том числе и суровые русские зимы, когда замерзал в окопах, когда от холода гибли мои товарищи, у которых не было даже нормальных сапог, валенки были далеко не у всех и тонкие солдатские шинели, выданные вермахтом, не спасали. Мне было обидно, что по чьей-то прихоти, не думая о людях, немецкое правительство бросало миллионы своих солдат на гибель. Не мог я простить Гитлеру и Сталинград. За что моя Родина, так со мной обошлась? Почему я должен был рисковать своей жизнью ради чьих-то хищнечиских интересов? Мне хотелось нормальной жизни, хотелось любви, которой так не хватало.

 До тебя мне дойти не легко,  А до смерти четыре шага…                      

 Как эти слова запали мне в душу!

 - Ты откуда ее знаешь?! – спросил Михаил.

 - Я ее по радио слышал, случайно. Мелодию сам подобрал, а слова в газете нашел. Мне эта песня понравилась, в душу запала. Я тогда под Москвой замерзал как проклятый. Досталось нам тогда, я чуть без ног не остался. В госпитале лежал с воспалением легких, температура сорок была.

 - А еще, какие песни ты знаешь?- спросил один из товарищей.

 Я подобрал аккорд:

 Там вдали за рекой, догорали огни, В небе ясном, заря догорала... Сотня юных бойцов, из буденовских войск, На разведку, в поля поскакало. Они ехали долго, в ночной тишине, По широкой, украинской степи. Вдруг вдали у реки,засверкали штыки - Это белогвардейские цепи...

 Эту песню тоже слушали молча,  а потом хором подпели.

 - А это ты знаешь, откуда? – спросил меня Ваня.                

 - Мне ее еще бабушка пела, когда я маленький был. Кровь течет во мне русская. Не знаю, но я чувствую это, не могу объяснить.

 Позже я Ване признался, что дядя у меня в НКВД, рассказал как он меня нашел, и всю эту историю.

 - А на немецком, что-нибудь знаешь? - спросили ребята.

 - Да, знаю.

 - А ну спой! – нашелся кто-то.

 - Нет! – наотрез отказался я, дыбы не вызывать негативных эмоций.

 - Спой! – закричали хором. – Нам интересно! Пускай споет! – послышались голоса.

 Пришлось спеть несколько песен, спел я и «Лили Марлен», потом рассказал перевод.

 Ребята дружно посмеялись, хохот стаял довольно внушительный, особенно над некоторыми строчками.

 Глава 49

 Между делом, Колесов снова спрашивал, спустя какое-то время.

 - Ну что Ваня? Как этот, «волчонок»? Парода, неизвестно какая, помесь немецкой овчарки с русской борзой, хрен поймешь.

 - Порода, - засмеялся Ваня.– Краузе, немец этот? Ничего освоился. С ребятами общается, вообщем нормально. Парень мне кажется простой, общительный с чувством юмора. Командам моим подчинятся, приказы все исполняет в точности. Пока проблем с ним не возникало.

 - Ладно,- успокоился капитан. Но все же контролируй его пока, проследи за ним.

 - Хорошо.