Жизнь за бессмертие

— Пока ничего, — качнул головой Барт. — Вот мы сейчас добренькие такие, а как предложит полковник по миллиону, не возьмем ли мы эту милую женщину за горло? — вздохнул он. — Ведь ради денег мы и в Африке были. И за курдов воевали. Кстати, ты за деньги террористов чеченских в Афганистане готовил. Так что деньги — решающий фактор в нашей работе. Хотя знаешь, — махнул он рукой, — я как вспомню про перстень, — Барт опустил голову, — не смогу я на эту русскую давить. Просто не смогу. И будь что будет. Память — это серьезный аргумент.

— Но и защищать мы ее тоже не можем, — высказался Стэнли. — А как же память? — усмехнулся он. — То есть если сам ей руки ломать не будешь, то все нормально. А что другие будут это делать, я надеюсь, ты понимаешь?

— Понимаю, — буркнул Барт. — Но что мы можем? — недовольно спросил он.

— Мы с тобой похожи на двух нищих, — усмехнулся Стэнли, — которые знают, где есть деньги, но боятся обидеть того человека, и им плевать, что другие не нищие, зарежут его, заберут деньги. Главное — это сделаем не мы, — криво улыбнулся он.

— А ты предлагаешь воевать с полковником? — вздохнул Барт. — Но у меня родители, — напомнил он. — А полковник просто убьет их. Или ты забыл, что было с родителями Алекса?

— Как забыть? — вздрогнул Стэнли. — Такое не забудешь. Что-то мы с тобой как женщины, которые в первый раз рожают, — усмехнулся он. — Я думаю, надо просто ждать указаний полковника. А уже после этого и будем танцевать, но не под его музыку, а под свой мотив. Но чтобы он не сразу понял…

— А когда поймет? — спросил Барт.

— Да не знаю я! — вспылил Стэнли. — Давай просто, как нищие, откажемся от дела?..

— В общем, ждем, что полковник решит, — прекратил затянувшийся и безрезультатный разговор Барт.

— Выпить есть? — закурил Стэнли.

— У Богатыревой кто-то был, — сообщил в сотовый Пончиков. — Какие-то американцы. Туристы катаются по странам бывшего СССР, — фыркнул он. — Участковый их не видел, у него сейчас и так полно забот, — хмыкнул полковник. — Зять погиб. Был поддавший и вылетел на встречную перед городом. Там ремонт был и…

— Надо узнать про американцев все, — прервал его мужской голос. — Понятно?

— А как я узнаю? — непонимающе спросил Пончиков. — Я знаю только, что вроде из Америки. Это деваха так говорила. Но может и врать. А больше ничего не знаю, — буркнул он.

— Узнай! — требовательно бросил голос. — Съезди в Выселки эти. Поговори с Женькой. Хоть фотороботы составляй, — недовольно добавил голос. — Ты полковник милиции, а спрашиваешь, что делать. Или ты думаешь, деньги тебе просто так дают? — зло спросил абонент. — Отрабатывать надо, Пончик, — усмехнулся он. — А то в камере ты быстро похудеешь. Тебе примерно сколько дадут, не задумывался? — ехидно поинтересовался абонент. — А ты посчитай и, может, тогда будешь знать, что делать. У тебя из-под носа, может быть, алмаз забрали, а ты «не знаю, что делать». Вот что, — проговорил абонент, — приглядывай за Женькой этой. Ну, через своих стукачей деревенских. Если она что-то дорогое купит, значит, алмаз продала. И не дай бог, ты до этого дойдешь, Пончик, — зло добавил абонент. — Тогда суши сухари. Видимо, сразу в прокуратуру пойдет. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не шутим.

— Понимаю, — нервно ответил полковник. — Я сейчас же выезжаю в Выселки и постараюсь выяснить все, что было. Я поговорю с Сиротиной…

— Она Богатырева, идиот, — усмехнулся голос.

— Но она же замужем за Венькой, — заговорил полковник, — а он…

— Он поменял фамилию, — фыркнул абонент. — Ты даже этого не знаешь, ментяра ты позорный!.. За что тебе, суке, полковника дали? В общем, кати в Выселки и без результата не возвращайся.

— Все сделаю, — поспешно заверил Пончиков.

— Поверь, это в твоих интересах, — хмыкнул голос. И телефон отключился.

— Сука! — отключив свой, заорал Пончиков. — Кто ты, паскудина?! — вытаращив глаза, орал он. — Позвонил и поставил перед выбором. Или я помогу этой сучаре получить алмаз Сиротиной, или он меня сдаст собственной службе безопасности. И назвал, сука, того, кого я три года назад на охоте пристрелил. Случайно. Но перепугался и подвел под это дело другого. Там пьянчуга один дрых. А я узнал, — быстро, как будто оправдывался перед кем-то, говорил полковник. — Он по делу за убийство проходил, и Степанов его на двенадцать лет прятал. Я ему ружьишко сунул, из которого Степанова застрелил, оглушил, связал и наряд вызвал. Мне еще и медаль дали!.. — Побледневший Пончиков проматерился и посмотрел на часы. — Надо в Выселки ехать. Ну почему номер этих чертовых иностранцев никто не заметил? — снова матом закончил он.

— Валерий! — послышался голос жены. — Ты чего материшься? Что-то случилось?

— Ничего! — отрезал он. — Я уезжаю.

— К своей любовнице? — усмехнулась жена.

— А если и так?! — заорал он. — Что ты сделаешь?! Побежишь к папочке жаловаться?! Так он на кладбище уже год. И в последнее время был просто заслуженным пенсионером, и не более. И знакомые давно послали его подалее. Кончилось время таких, как твой папашка!..