Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

XXXIX. И вот, в то время как выполнялась деревянная резьба на этих плафонах, я, попросив разрешения у герцога, отправился провести два месяца между Ареццо и Кортоной, отчасти чтобы закончить кое-какие свои дела, отчасти же чтобы завершить фрески, начатые мною в Кортоне на стенах и на своде сообщества Иисуса, где я написал три истории из жизни Иисуса Христа и все жертвы, которые приносили Господу в Ветхом Завете от Каина и Авеля и до пророка Ноэмии. В Кортоне же я за это время обеспечил моделями и проектами строительство церкви Мадонны Нуова за стенами города. Закончив работу в сообществе Иисуса, я со всем семейством в 1555 году вернулся во Флоренцию на службу к герцогу Козимо. Там я начал и закончил роспись кессонов, стен и плафонов названной верхней залы, именуемой Залой Стихий[4500]

, написав в кессонах, которых одиннадцать, оскопление Неба Воздухом, а на плафоне террасы рядом с этой залой — похождения Сатурна и Опсы, и далее на плафоне другой большой комнаты все, касающееся Цереры и Прозерпины. Рядом, в еще большей комнате и также на плафоне, весьма богатом, я изобразил историю богини Верекинфии и Кибелы, ее триумф и четыре времени года, а на стенах — все двенадцать месяцев. На плафоне другом, не столь богатом, — рождение Юпитера, его вскармливание козой Амальтеей и все остальное, что о нем более всего известно. Рядом с этой же комнатой, на другой террасе, богато украшенной резным камнем и лепниной, — другие истории про Юпитера и Юнону. И, наконец, в следующей комнате — рождение Геркулеса и все его подвиги. А то, что не умещалось на плафонах, было написано на фризах каждой комнаты или же изображено на аррасских шпалерах, вытканных по приказу герцога по моим картонам для каждой из комнат и согласованных с росписями в верхней части стены. Умолчу о гротесках, орнаментах и росписях в лестничных клетках, а также о многих других мелочах, выполненных моею рукой для убранства этих комнат, ибо, не говоря о том, что я надеюсь в другой раз подробнее о них поговорить, каждый может их увидеть и высказать о них свое суждение. В то время как расписывались верхние комнаты, внизу закладывались другие, расположенные на уровне большой залы и отвечающие по отвесу верхним, с которыми они очень удобно сообщаются при помощи общедоступных и потайных лестниц, связывающих самые верхние помещения дворца с самыми нижними.

XL. За это время умер Тассо, и герцог, сгоравший страстным желанием исправить этот дворец, который строился как попало, в разное время и в несколько приемов и больше для удобства служащих, чем по какому-нибудь определенному плану, решил во что бы то ни стало его перестроить, расписать Большую залу и поручить Бандинелли продолжать начатую им Залу Приемов. Итак, для того чтобы согласовать друг с другом все помещения дворца, то есть то, что уже было сделано, с тем, что еще предстояло сделать, он приказал мне заготовить большое количество планов и проектов и, наконец, в зависимости от тех из них, которые ему понравились, также и деревянную модель, с тем чтобы он лучше мог по своему усмотрению согласовать все апартаменты, выпрямить и изменить старые лестницы, которые казались ему крутыми, плохо продуманными и невзрачными. К чему я и приступил, хотя задача была трудная и казалась мне непосильной, и изготовил как только мог лучше огромнейшую модель, находящуюся ныне у Его Превосходительства, и сделал я это скорее из повиновения его воле, чем в надежде на успех. Когда модель эта была закончена, она, к счастью то ли для него, то ли для меня, а то и от непреодолимого моего желания ему угодить, но весьма ему понравилась. Поэтому, приступив к строительству, ее стали мало-помалу осуществлять и, принимаясь то за одно, то за другое, довели постройку до нынешнего ее состояния. А пока доделывалось остальное, я, применяя богатейшую, по-разному расчлененную лепную отделку, закончил первые восемь новых комнат, находящихся на уровне Большой залы, наряду с гостиными, комнатами и капеллой, украсив их разнообразными росписями и многочисленными портретами с натуры, включенными мною в истории, начиная с Козимо старшего, и называя каждую комнату по имени кого-нибудь из его великих и славных потомков.

XLI. Итак, в одной из них изображены наиболее примечательные поступки названного Козимо старшего и наиболее свойственные ему добродетели, а также лучшие его друзья и слуги и портреты его сыновей, все до одного написанные с натуры. Словом, таковы комнаты: Лоренцо Старшего, его сына папы Льва, папы Климента, синьора Джованни, отца великого герцога, и, наконец, комната самого синьора герцога Козимо. В капелле — прекраснейшая и большая картина руки Рафаэля Урбинского, а по сторонам ее — написанные мною святые Козьма и Дамиан, которым посвящена эта капелла[4501].