Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

Никкола же, пребывая во Флоренции, занимался не только скульптурой, но и участвовал в строительстве зданий, сооружавшихся по плохим проектам во всей Италии и в особенности в Тоскане. Так, он немало потрудился над строительством аббатства в Сеттимо, не завершенного исполнителями воли графа Уго ди Андеборго, подобно шести другим, как об этом говорилось выше. И хотя на колокольне названного аббатства на мраморной эпитафии можно прочесть: Gugliel me fecit

[183]

, тем не менее по манере можно узнать, что там не обошлось без советов Никкола, который в то же самое время строил в Пизе старый палаццо дельи Анциани, ныне разрушенный герцогом Козимо, дабы на том же месте построить, пользуясь отчасти старым, великолепный дворец и монастырь нового ордена рыцарей св. Стефана по проекту и модели Джорджо Вазари, аретинского живописца и архитектора, который приспособил его, насколько мог лучше, к старым стенам, переделав их по-новому, Никкола построил и в Пизе много других дворцов и церквей и он был первым, после того как был забыт хороший способ строительства, кто ввел в Пизе в обычай строить на столбах, на которых выводятся затем арки; сначала же под этими столбами вбиваются сваи, ибо в противном случае, если первый слой фундамента давал трещины, то стены всегда оседали, при сваях же, как показал опыт, здания становятся весьма прочными. По его же проекту была выстроена церковь Сан Микеле ин Борго камальдульских монахов.

Но самой прекрасной, самой удачной и самой причудливой архитектурой, когда-либо созданной Никкола, была колокольня Сан Никкола в Пизе[184]

, там, где пребывают братья-августинцы, ибо снаружи она восьмигранная, внутри же круглая с винтовой лестницей, доходящей до вершины и оставляющей в середине свободный пролет вроде колодца, и через каждые четыре ступеньки колонны с хромыми арками поднимаются кругом так, что свод, опирающийся на эти арки, так же поднимается до самого верха таким образом, что стоящий на земле всегда видит тех, кто поднимается, те же, кто поднимаются, видят стоящих на земле, а находящиеся на полпути видят и тех и других, то есть и тех, кто наверху, и тех, кто внизу. Эта причудливая выдумка была впоследствии осуществлена лучшим способом, с более правильными размерами и более нарядно архитектором Браманте в римском Бельведере для папы Юлия II, а также Антонио да Сангалло в колодце, сооруженном в Орвието по повелению папы Климента VII, о чем будет сказано в свое время[185]

.

Возвратимся, однако, к Никкола, который был не менее превосходным скульптором, чем архитектором; на фасаде церкви Сан Мар-тино в Лукке под портиком, что над малой дверью по левой руке при входе в церковь, там, где находится Христос, снятый с креста, он сделал мраморную историю полурельефом, всю покрытую фигурами, выполненными с большой тщательностью[186]; он буравил мрамор и отделывал целое так, что для тех, кто раньше занимался этим искусством с величайшими усилиями, возникала надежда, что скоро явится тот, кто принесет им большую легкость, оказав им лучшую помощь.

Тот же Никкола представил в 1240 году проект церкви Сан Якопо в Пистойе[187] и пригласил туда для мозаичных работ нескольких тосканских мастеров, выполнивших свод ниши, который, хотя это и считалось в те времена делом трудным и весьма дорогим, вызывает в нас ныне скорее смех и сожаление, чем удивление; и тем более, что подобная нестройность, происходившая от недостаточности рисунка, была не только в Тоскане, но и во всей Италии, где много построек и других вещей, выполнявшихся без правил и рисунка, свидетельствуют в равной степени как о бедности талантов, так и о несметных, но дурно истраченных богатствах людей тех времен, не располагавших мастерами, которые могли бы выполнить для них в доброй манере все, что они предпринимали.