Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

– О! я тоже не стану стесняться.

Философ улегся на своей постели.

– Я не люблю красивых женщин! – заметил он.

– Каких же ты любишь? дурных?

– Ни тех и ни других.

– Ба! Твоя добродетель– ложь! Поспорим на этот золотой браслет против этого тома сочинений твоего учителя. О чем говорится в этой книге? О Гиппие или рассуждение о красоте… Да разве Платон смыслил что-нибудь в красоте, когда он никогда не видывал меня!.. Поспорим, что если я захочу, ты меня полюбишь?…

Ксенократ, приподнявшись на постели, смотрел на куртизанку.

– Ты Фрина! – вскричал он.

– Да.

– Я не должен бы ни минуты сомневаться в этом, судя по твоему бесстыдству.

– И защититься от обольщения, выгнав меня, не правда ли?…

Философ пожал плечами.

– К чему я тебя выгоню? – ответил он. – Твои обольщения не испугают меня. Ты уверена, что заставишь меня полюбить тебя? Попробуй.

– Хорошо. Дай же мне место на твоей постели, мудрец.

– Ложись. Но скорее, а то я засну.

Улыбаясь иронически на эту браваду, Фрина сняла одну за другой, с расчитанной медленностью, свою одежду и легла рядом с философом, совершенно, если верить легенде голая!

Но какое искусство ни употребляла Фрина в этой маленькой комедии,– всё было тщетно. Когда она подошла к постели, Ксенократ спал. О ужас! Он храпел.

Фрина поспешно оделась!..

На листке бумаги, который она вложила между страниц сочинения Платона, она написала:

«Я спорила, что оживлю человека, а не статую. Я тебе ничего не должна.»

И она удалилась.

Фрина умерла пятидесяти лет и до конца жизни имела любовников. По этому поводу она говорила:

– Мое вино так хорошо, что хотят выпить его до донышка.

В дельфийском храме в честь нее была поставлена статуя с следующею надписью:

«Фрине – любовь»

Циник Кратес, проходя однажды перед этой статуей вскричал:

– Это не «Фрине – любовь», а сверху следовало бы начертать: «Грекам – стыд».

Но Кратес был неправ. Если куртизанки был слишком любимы в Греции, то должно сознаться, что они часто возвышались до этой симпатии своими великими поступками. Лехна вместе с Гармодием и Аристогитоном стремилась уничтожить тиранию, и достойная возлюбленная этих героев свободы она предпочла смерть бесчестию, Аспазия, любовница Перикла, давала уроки мудрости Сократу; куртизанка Гиппарета помогала Евклиду; Леонтия написала с Эпикуром свод сладострасмя, Лаиса украсила свой родной город Коринф великолепными монументами.

Фрина намеревалась перестроить Фивы на свои деньги и ее имя было достойно того, чтоб перейти в потомство! Благодеяние облагораживает, и куртизанка, предлагая воздвигнуть город, стоила солдат, который его разрушили.

Фрина. С картины Буланже

РИМ И ВИЗАНТИЯ

Древняя проституция шла в Европу по Средиземному морю, которое было, так сказать, ее колыбелью. Это зависело от того, что все торговые сношения Европейцев шли по водам этого моря, на берегах которого раньше, чем где-либо развились колонии, служившие центрами торговли и досылавшие свои торговые флоты в самые отдаленные страны известного тогда мирa.

Именно в этих-то колониях и особенно в приморских городах проституция получила чрезмерное развитие, вначале будучи предназначена единственно для заезжих иностранцев. В Коринфе было гораздо больше проституток, чем даже в Афинах, самом замечательном городе Греции;– путешественник мог найти в этом городе женщин всех стран и состояний. В нем проституция была возведена из ремесла в искусство. В Коринф и в Египетский город Навкатрис греки посылали девушек учиться разврату. Стоя на коринфских возвышенностях, проститутки ожидали прибытия иностранных путешественников, и как только пассажиры выходили на берег, они целыми толпами окружали их; проститутки эти были до такой степени прелестны и вместе с тем так разорительны, что составилась пословица, говорившая, что в Коринф безнаказанно не съездить?

Но мы уже видели, как развивалась проституция в Греции, и до каких размеров она доходила. Нам теперь желательно нарисовать картину страшного разврата, царствовавшего в Риме и в его преемнице – Византии.