Жрица Итфат

– Если коротко, то вещественный смысл предположения заключается вот в чем. Наш товарищ вовсе не патетический обожатель, замышляющий осуществить над пациенткой любовь, а слишком рьяный естествоиспытатель, который, поддавшись своему непомерному рвению, измыслил отнять у вас, так сказать, пальму первенства в успешном излечении больной, посредством метода ее похищения, и тем самым введения в стрессовое состояние, отчего больная, по его строго научной гипотезе, должна была скоропостижно выздороветь, и…

– А вот мы сейчас вашего испытателя-изыскателя поймаем, и тогда разберемся, – прервала проникновенную речь докторица. – Все! В машину, поехали! – скомандовала она медбратьям.

– Так мы же только за! – подала голос Брунхильда, прежде шепнув что-то на ухо Корове. – Будем активно содействовать!

– Да-да, окажем многостороннее и непомерное пособничество! – подтвердил Адя.

– Я буду лететь и указывать направление, – предложила Корова, расправив крылья. – Мне сверху видней, куда они подевались.

– Ладно, запускайте вашего дрона, – согласилась докторица, – поедем за ним.

Карета скорой взревела мотором, включила мигалку, и со страшной сиреной рванула в ту сторону, где скрылся похититель. А Корова поднялась в воздух, чтобы направить погоню по ложному следу.

* * *

Зверюга стоял и смотрел на большую кошку, а кошка сидела и смотрела на него. Породы она была такой. Черная, с белыми носочками на лапах, гладкошерстная, но с роскошным пушистым хвостом рыжего цвета с белыми вкраплениями. Такого же рыжего с белым цвета были и уши. В общем, незаурядная, но красивая кошка.

Смотрели они друг на друга, смотрели, а потом, не сговариваясь, разом приняли человеческий облик. Зверюга снова стал юношей, а в кошке он опять увидел свою женщину. Вся эта череда превращений, похоже, их обоих нисколько не удивила.

– Это ты? – спросил он.

– Я, – ответила она.

– Ты меня узнала?

– Да, мой господин.

– Как ты здесь? Что ты здесь?

– Не знаю. Я здесь. Вот так. А ты, мой господин? Ты как?

– Я тоже не знаю. Ты помнишь?

– Помню.

– Я всю жизнь жалел, и до сих пор жалею, что так нехорошо тогда поступил.

– Ничего, мой господин. Я сама виновата. И я наказана.

– Я тоже наказан. Меня никто не любит. А ты как наказана?

– Меня все любят, и все бросают.

Они немного помолчали.

– Ты превращаешься? – спросил Зверюга. – Когда? Как?

– Когда страдаю или перестаю страдать, – ответила женщина. – Когда меня бросают, превращаюсь в женщину. А когда кто-то подбирает, в кошку. Но в обычном состоянии у меня вот какой вид.

Она тут же на глазах у Зверюги преобразилась в нечто среднее между женщиной и кошкой. Теперь она была одета в черную меховую курточку с рукавчиками до середины предплечий и такие же штанишки до колен. Одеяние, очень схожее с тем, что сшил для нее Зверюга, еще тогда, в пещере. Голову украшала густая копна черных волос, на ногах белые сапожки, а на руках белые перчатки. Лицо симпатичное, но в чертах явно проглядывалось что-то от кошачьей породы. Кроме того, сзади торчал немного приподнятый кверху роскошный пушистый хвост ярко-рыжего с белым цвета, и такие же ушки на макушке. В остальном внешний облик был вполне человеческий, а в общем целом, шикарный.

* * *

В таком виде, сидящими на лавке, Зверюгу-юношу и женщину-кошку обнаружили Брунхильда, Адя и Подлодка. Они прибежали, запыхавшись, и молча с удивлением разглядывали парочку, пока не отдышались. Сирена сумасшедшей скорой завывала где-то вдалеке, из чего можно было заключить, что Корова успешно дезориентировала погоню.

– Наконец-то, мы вас нашли, – прервала молчание Брунхильда. Королева не отрывала глаз от Зверюги, явно заинтригованная его новым обличьем.

– Я был категорически прав, впрочем, как и всегда, утверждая, что нам следует держать курс на это безбожно отъявленное мяуканье, – вымолвил Адя.

– Это прямо какой-то карнавальный маскарад! – воскликнула Подлодка. – Или маскарадный карнавал?

– Зверюга, может представишь нас? – обратилась к нему Брунхильда.

– Моя женщина, – указал на нее Зверюга, вставая с лавки. – Была когда-то. А это мои друзья, – сказал он ей. – Королева Брунхильда, Адя Зеленый, Желтая Подлодка.

– Ты забыл добавить моя королева, – заметила Брунхильда, ревниво покосившись на женщину. – Да ты ли это сам?

– Да, моя королева, это я. Мой облик изменился. Не знаю, почему. Так уже не раз бывало.

– А кто же ты, о чудо из чудес? – молвил Адя, обращаясь к женщине.

– Я Кошиса, – ответила та, поднявшись.

– Она тоже превращается, – объяснился за нее Зверюга.

– Так ты Киса, или ты Кошиса, чудеснейшая из чудесных? – вопросил Адя.

– Совершенно кошевидно, что я и Киса, и Кошиса, – ответила женщина-кошка и прошлась туда-сюда, с удовольствием себя демонстрируя.

– Ах вот как, – обронила королева. – А кем ты была до этого?

– Бывала и женщиной, и кошкой, потом опять женщиной, и опять кошкой, много раз.

– И надо полагать, ты пользуешься всеобщим обожанием? – продолжала интересоваться Брунхильда.

– Не совсем так. Меня сначала любят, а потом бросают.

– И что с тобой случилось? Как ты попала в скорую?

– Меня в очередной раз бросили.

– Кто же тебя бросил?

– Мой Котиша.