Жрица Итфат

Она выбрала одну монашку и несильно хлопнула ее рукой по голове.

– Вот, я тебе сделала плохо. Не больно, но неприятно, да?

– Да, – ответила та.

– А теперь ты сделай своей сестрице то же самое. А та другой, и так все по кругу.

Монашки принялись усердно хлопать друг дружку по головам, и настолько увлеклись, что Матильде еле удалось их остановить:

– Хватит! Хватит уже! Перестаньте! Всем плохо?

– Да! Да! – ответили хором монашки.

– А почему всем плохо?

– Почему? Почему?

– Потому что, если делаешь другим плохо, плохо к тебе возвращается. Поняли?

– Поняли-поняли! – закивали те.

– Видите, как хорошее, так и плохое возвращается. Отсюда какой вывод?

– Какой? Какой?

– Я вам уже говорила. Нельзя делать другим плохо. Надо делать другим хорошо. Усвоили?

– Усвоили-усвоили!

– А для закрепления, научим вас делать друг дружке саже. Мы ведь обещали. Вы хотите?

– Хотим! Хотим!

– Вот ты, – Матильда обратилась к монашке. – Прикоснись губами к щеке своей сестрицы, а та сделает то же самое другой, и так все по кругу. Начали!

Дива и жрица понаблюдали какое-то время, как преображенные постигают новый для себя опыт. Тем, видимо, понравилось, и их опять лишь с трудом удалось остановить.

– А теперь, – объявила Матильда, – повторим пройденное. Что надо делать манам, чтобы оставаться манами?

– Надо делать другим хорошо! – дружно отозвались монашки.

– А во что превратятся маны, если будут делать другим плохо?

– В гламроков!

– Вы хотите быть гламроками, или манами?

– Манами, манами!

– Вот и славно! – возвестила Матильда с чувством исполненного долга.

– Но это не все, – прибавила Итфат. – Что еще делают маны?

– Делают что хотят? – предположила уже ученая Мана-лиса.

– Делают что сами хотят, – поправила ее жрица. – Ты, Мана-лиса, что ты делаешь сама?

Монашка на минуту задумалась, но тут ее будто осенило.

– Я шью! – воскликнула она в восторге.

Остальные с завистью уставились на счастливицу.

– А мы? А мы что делаем?

– Не вы вместе, а каждая из вас! – поправила их Итфат.

– Сами, сами себя спрашивайте! – помогла Матильда.

– Ты, Мана-таша, – обратилась к монашке Итфат, – спроси себя, что ты делаешь?

– Что я делаю?

– И отвечай сама сразу!

– Я стираю, – сначала недоуменно, а потом уже уверенней ответила та. – Я стираю! И я сама!

– А ты, Мана-бела, что делаешь сама?

– Что я делаю? Я убираю! Сама!

– А ты, Мана-лина?

– Я готовлю! Сама!

– А ты, Мана-тана?

– Я забочусь! Сама!

Так по очереди все кармелитки были опрошены, и у каждой, как оказалось, нашлось свое дело. Тем временем, солнце уже клонилось к закату. Еще один трудный и насыщенный день в метареальности подходил к концу. Напоследок, дива и жрица решили расспросить обитателей этого странного мира, что они, собственно, о нем знают.

– Ну что, сестрицы, – обратилась к ним Матильда. – Теперь, надеюсь, вы не станете набрасываться на других, которые к вам приходят?

– Не станем! Не станем! – отозвались те.

– А что вы будете с ними делать?

– Мы будем делать другим хорошо!

– Браво! Но мы с Мана-фатой здесь тоже другие. Нам нужно уйти.

– Нет, нет! – заголосили монашки. – Пусть маны останутся!

– Мы должны уйти, – сказала Итфат. – Нам здесь не место. А вы не пропадете. Еда у вас есть, мегалит дает. Мана-лина, знаешь, как получать еду?

– Знаю-знаю!

– Дело у каждой тоже свое есть, – сказала Матильда. – Теперь вам будет чем заняться.

– Будет-будет!

– А раньше, когда вы были гламроками, вы что делали? – спросила Итфат.

– Мы читали бредни!

– И все? И всегда? Только это?

– Всегда. Только это.

– Их сновидение было зациклено, – шепнула Итфат диве. – Это примерно то же самое, что статичная картина, в которой без наблюдателей все покоится.

– Да, единственное разнообразие здесь, приход сновидящих, – ответила жрице Матильда.

– А что это за город? – спросила у них Матильда. – Когда он был построен? И кем?

– Мы не знаем, – ответили монашки. – Он был всегда.

– А вы, как себя помните? С чего все началось?

– Мы не помним. Мы были всегда. И все было всегда.

– Всегда одно и то же, одинаково?

– Одно и то же и одинаково.

– Тили, в отдельном секторе метареальности, в отсутствие наблюдателей, так и должно быть, – сказала Итфат. – Это как на отрезке киноленты: что отснято, то и есть. А вечность и один миг здесь понятия равносильные.

– Похоже, их бесполезно о чем-либо расспрашивать, – сказала Матильда. – Но погоди, ведь они были гламроками, а стали кармелитками! Значит, мы уже на другой киноленте?

– Возможно и так.

– Но как это произошло? Они спали как гламроки, а проснулись как кармелитки?

– Да, в определенном смысле мы их разбудили.

– Выходит они, для себя, проснулись в другом сновидении?

– Они и сейчас спящие персонажи, но их сновидение изменилось.

– А что требуется нам, чтобы что-то изменилось у нас? – спросила Матильда.

– Постой, – встрепенулась Итфат. – Ты хочешь сказать, нам надо заснуть, а потом проснуться? Но ведь мы это уже делали.

– Один раз. И в тот раз произошел запуск сновидения, которое было остановлено. А что будет, если нам заснуть и проснуться в сновидении, которое крутится? Должно же хоть что-то измениться?

– Вопрос, что. Но в нашем положении, наверно, другого выхода и нет.