Жуга. Осенний лис

Со стороны всё это могло бы выглядеть смешным, но Реславу было не до смеха. Он догнал Жугу, когда стемнело. Травник сидел у костра и молча смотрел в огонь. Меч был при нём. По другую сторону сидела лиса. При появлении Реслава она поднялась и бесшумно затрусила в сторону кустов. Растворилась во тьме. Реслав не без опаски приблизился и сел. Травник искоса посмотрел на него. Опустил взгляд. Глаза его были пусты.

– Прости, – сказал он негромко. Камень на его браслете светился. Реслав не нашёлся что ответить и лишь молча кивнул.

– Ты уверен, что надо туда идти? – спросил он.

– Туда нельзя идти.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю.

– Тогда какого чёрта?! – вскричал Реслав, глянул на травника и осёкся. Повернулся в сторону кустов. – Лиса сказала?

– Осень приближается, – устало произнёс Жуга.

Больше он не проронил ни слова.

К вечеру следующего дня они достигли гор.

* * *

Скала вздымалась вверх крутым отвесом локтей на двести. «Или на пятьсот», – подумалось Реславу. Попробуй измерь с непривычки. Особой разницы, впрочем, не было – лезть наверх они не собирались. Идти вдоль скал почти не пришлось, чему Реслав был до чрезвычайности рад – дороги сюда не вели, приятели без малого сутки шли по глухому лесу. Даже троп здесь не было.

Жуга наконец остановился и долго молчал, глядя вверх.

Деревья здесь стояли реже, а у стены и вовсе росли лишь несколько чахлых одиночных сосенок. Из земли на ширину ладони выдавалась почти квадратная плита замшелого камня со стороной в двенадцать стоп. Жуга не произнёс ни слова, но Реслав сразу уразумел, зачем они сюда пришли. Взгляд его скользнул вверх по сосне. Пара-тройка ветвей были сломаны и висели на полосках сорванной коры, рыжея увядшей хвоей.

– Рука, – сказал Жуга, подтверждая догадку Реслава.

– Что?

– Я распорол там руку, когда падал.

– Как это было?

– Не хочу рассказывать. Помоги мне.

Он скинул мешок и опустился перед камнем на колени. Потянул из ножен меч – серебристый клинок блеснул, растёкся, рукоять принялась расти в длину, и через миг в руках у травника оказалась лопата. Лезвие вонзилось в землю, с треском разрывая корни и мох. Реслав помедлил, вынул нож и начал рыть с другой стороны.

– Глубоко не копай, – буркнул Жуга.

– Угу.

Работа продвигалась споро. Земля оказалась податливая, и Жуга не собирался раскапывать всю глыбу, он просто хотел убедиться. Реслав и сам уже всё понял – прямые углы и грубо тёсанные грани каменного куба со следами давней обработки ясно давали понять, что здесь находится.

– Алтарь, – произнёс Реслав, внутренне холодея. – Жертвенник… – Он повернулся к травнику: – Тебя что, угораздило разбиться об этот камень?

Жуга кивнул и отложил лопату. Постепенно темнело.

– Разведи костёр, – сказал он.

И отвернулся.

«Что теперь?» – хотел спросить Реслав и промолчал. Также молча он смотрел, как травник снял с руки браслет, одним коротким движением оборвал последнюю подвеску и положил его на каменную плиту, в самую середину. Отступил. Разжал кулак.

– Времени почти не осталось, – сказал он. Взглянул на Реслава. – К осени я должен был уйти.

– Уйти? – нахмурился Реслав. – А… в смысле – умереть?

– Нет, – покачал он головой. Зеленоватого металла крохотный кораблик на его ладони распадался на глазах. – Я – лис. Осенний лис. Такой же, как она, – он кивнул на край поляны. Реслав глянул туда и еле различил во тьме неясный силуэт сидящей лисицы. – Она пришла за мной. Пришла, чтобы меня остановить. Я оборвал почти всё и теперь по осени должен был уйти к ним… навсегда.

Жуга стряхнул с ладони кучку серой пыли и поплотней закутался в мохнатую овчину. Помолчал. Лиса придвинулась ближе, вступила в колеблющееся пространство светового круга и уселась, словно желая послушать. Было тихо. Горел костёр. Мерцал браслет на алтаре.

– Почему?

– Так надо, – помолчав, ответил травник. – Так заведено. Она пришла, чтоб увести меня. Она была когда-то девушкой, и у неё тоже не было родных. – Он посмотрел Реславу в глаза, и тот вздрогнул от нечеловеческой тоски в глубине его зрачков. – Мы нелюди, Реслав, – сказал Жуга, – хоть и рождаемся людьми. В нас смешано четыре крови. Заранее не ясно, кто есть кто. У неё, – он кивнул на лису, – тоже был браслет. Хотя вру – не браслет. Ожерелье. Так же обрывалась бусина за бусиной, потом она поняла, что должна уйти. И ушла с охотой. В осень.

– А ты…

– А я не знаю. Не хочу.

– Она счастлива теперь? – спросил Реслав. Жуга пожал плечами. – Для чего мы здесь?

– Что-то пошло не так. Тот, в башне, помнишь? – Реслав кивнул. – Он меня предупреждал, чтоб я был осторожен, но это… Это… Я… – Жуга умолк и некоторое время сидел, нервно расплетая и сплетая пальцы. – Простого превращения не будет. Реслав, я перестану быть собой, – сказал он наконец. – Там, внутри… Не могу объяснить. В общем, я решил, что лучше самому пойти навстречу.

– А стоит ли?

Лиса отрывисто тявкнула. Жуга усмехнулся.

– Вот и она говорит, что не стоит.