Жуков

Маршалы прибыли к Сталину для «личных переговоров», как выразился Верховный, крайне озабоченные и солидарные в оценке обстановки. В кабинете злобный Молотов, Берия и Маленков, самые усердные в поддакивании вождю. Сталин выслушал доклад Жукова, на глазах теряя хладнокровие и контроль над собой. И было отчего. Наверняка последняя осень войны, а предлагается прекратить активные действия. Но Жуков стоял на своем: противник сумел наладить оборону, наши войска несут «ничем не оправданные потери». Жуков докладывал по карте и буквально кожей чувствовал, как обостряется обстановка, Сталин «то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в меня, то в карту, то в К. К. Рокоссовского». Сталин обратился к Рокоссовскому: поддерживает ли он мнение Жукова? Маршалы оказались единодушны в оценке обстановки.

Сталин предложил подкрепить наступающие войска авиацией, танками и артиллерией. Он спросил Рокоссовского: можно ли тогда выйти к Висле между Модлином и Варшавой?

— Трудно сказать, товарищ Сталин, — ответил Рокоссовский, — противник также может усилить это направление.

— А как вы думаете? — обратился Сталин к Жукову.

Тот ответил куда более категорически:

— Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв. А с оперативной точки зрения, нам не особенно нужен район северо-западнее Варшавы. Город надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный рассекающий удар в общем направлении на Лодзь — Познань. Сил для этого сейчас у фронта нет, но их следует сосредоточить, одновременно нужно основательно подготовить к совместным действиям и соседние фронты на берлинском направлении.

Сталин неожиданно отослал маршалов в соседнюю комнату «подумать», а мы тут «посоветуемся».

В соседней, именовавшейся библиотечной, комнате маршалы снова разложили карту и задумались над ней. У Жукова остался неприятный осадок от стычки в кабинете Верховного. На правах старого друга он без обиняков по-товарищески спросил Рокоссовского, почему он «не отверг предложение И. В. Сталина в более категорической форме».

— А ты разве не заметил, как зло принимались твои соображения, — ответил Рокоссовский. — Ты что, не чувствовал, как Берия подогревает Сталина? Это, брат, может плохо кончится. Уж я-то знаю, на что способен Берия, побывал в его застенках.

Исчерпывающий ответ! Минут через 20 в комнату явилась троица — Берия, Молотов и Маленков. Они осведомились у маршалов: что-нибудь «надумали». Ответ — нет. Троица заверила, что это «правильно». Маленков заверил: «Мы вас поддержим». Это-то перед Сталиным!

В кабинете Жуков и Рокоссовский выслушали решение Верховного. Наступление остановить, перейти к обороне, дальнейшие планы будут обсуждены позднее. «Все это было сказано далеко не дружелюбным тоном. И. В. Сталин почти не смотрел на нас, а я звал, что это нехороший признак». На следующий день Сталин позвонил Жукову и «сухо спросил» его мнение о том, чтобы передать непосредственно Ставке руководство всеми фронтами. Речь шла о том, чтобы упразднить ее представителей, координировавших действия групп фронтов. Жуков понял, что «идея возникла не только в результате вчерашнего нашего спора».

К этому времени линия фронта сократилась. В сентябре вышла из войны Финляндия, немцы изгнаны из Румынии и Болгарии, бои шли на территории Польши, Венгрии и Югославии. За исключением небольшого участка в Латвии, где были прижаты к морю 38 немецких дивизий, вся советская земля была освобождена.

Жуков согласился.

— Вы это без обиды говорите? — спросил Сталин.

— А на что же обижаться? Думаю, что я и Александр Михайлович Василевский не останемся безработными.

Вечером в тот же день Сталин вызвал Жукова и объявил:

1-й Белорусский фронт находится на берлинском направлении. Мы думаем поставить вас на это направление.

У Георгия Константиновича молнией пронеслась мысль: комфронта Рокоссовский. Он четко определил свое отношение к предложению: «Готов командовать любым фронтом». Но счел необходимым сказать, что Рокоссовскому «вряд ли будет приятно» уйти с 1-го Белорусского фронта. Сталин пытливо взглянул на него. Подумал и добавил: «У. Вас больше опыта, и впредь останетесь моим заместителем. Что касается обиды мы же не красные девицы. Я сейчас поговорю с Рокоссовским». Сталин тут же сказал ему по телефону, что он назначается командующим 2-м Белорусским фронтом. Рокоссовский не сдержался:

— За что такая немилость, что меня с главного направления переводят на второстепенный участок?

Сталин внушительно, самым правдивым тоном разъяснил, что собеседник ошибается. На берлинском направлении, считая с севера на юг, три фронта: 2-й Белорусский, 1-й Белорусский и 1-й Украинский. В центре будет Жуков, справа Рокоссовский, слева Конев. «Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков», — закончил разговор Верховный.