Жуков

Отбывая на 2-й Белорусский фронт, маршал Рокоссовский отклонил предложение Верховного взять с собой работников штаба, с которыми сработался. И это глубоко знаменательно! На подступах к Победе наших военачальников и штабы объединяло общее понимание задач вооруженной борьбы, они обладали едиными взглядами на способы их достижения. Вспоминая в канун своего семидесятилетия в 1966 году завершающий этап той войны, Георгий Константинович подчеркнул: «В одиночку ни один руководитель не сможет добиться успеха, он всегда должен использовать опыт, знания и советы своих помощников».

О штабе 1-го Белорусского фронта Жуков сказал: «Этот штаб, подобранный и воспитанный К. К. Рокоссовским, был очень слаженным и деятельным. Мною как должное был воспринят ранее установившийся здесь порядок и стиль работы. Как и мой предшественник, я по вечерам заходил в кабинет начальника штаба генерала М. С. Малинина, где уже были собраны ведущие штабные работники, командующие родами войск и начальники служб. После обмена мнениями принималось решение. Коллективный мозговой центр фронта всегда работал творчески, четко и слаженно до конца войны».

Жуков не видел необходимости поэтому делать, какие-нибудь перемещения в штабе 1-го Белорусского фронта. 16 ноября 1944 года в Кремль приходит телеграмма: «Верховному Главнокомандующему Маршалу Советского Союза тов. Сталину. Сего числа я вступил в командование 1-м Белорусским фронтом. Жуков».

Жуков и Рокоссовский во избежание распространения нежелательных слухов были вынуждены изобразить историю с их новыми назначениями как дело рядовое. 19 ноября 1944 года, воспользовавшись празднованием Дня артиллерии, Жуков устроил почетные проводы Рокоссовского командованием 1-го Белорусского фронта. Церемония прошла в городе Бяла-Подляска, что в ста километрах восточнее Варшавы. «Видимо, Жуков догадывался, как тяжело нам расставаться с Рокоссовским, — записал присутствовавший на проводах генерал Н. А. Антипенко. — Трудно забыть диалог двух маршалов на этом вечере. Поднявшись на импровизированную трибуну, они вспомнили свои молодые годы, когда оба служили в русской армии, затем воевали на фронтах гражданской войны; говорили о совместной учебе на курсах, о встречах на учениях, на кавалерийских соревнованиях (ведь оба — лихие кавалеристы!). Мы слушали их с восхищением». Надо думать, оба оратора с трудом сохраняли спокойствие. Наверное, только они знали, сколько сил потребовали непринужденные улыбки и вымученные шутки…

Красная Армия вступала в 1945 год в зените своего могущества — в действующей армии 6,7 миллиона человек, 107,3 тысячи орудий и минометов, 12,1 тысячи танков и самоходных орудий, 14,7 тысячи самолетов. Германия имела в действующей армии 5,4 миллиона человек, из них большая часть и лучшие соединения находились на Восточном фронте. Против нас стояли войска общей численностью 3,7 миллиона человек, имевшие 56,2 тысячи орудий и минометов, 8,1 тысячи танков и штурмовых орудий, 4,1 тысячи самолетов.

На рубеже 1944–1945 годов протяженность советско-германского фронта сократилась почти вдвое, а это 348 означало — плотность обороны врага круто возросла. Главное — на глубину 300–500 километров, то есть вплоть до Берлина, немцы создали семь оборонительных полос. Ничего подобного не было за всю войну. В систему обороны были включены сооруженные еще до войны укрепленные районы вдоль старой польской границы — Померанский вал и Мезеритский укрепленный район. Модернизировали старинные крепости Кюстрин, Франкфурт-на-Одере, Глогау и многие другие.

Вислинский рубеж, который предстояло штурмовать в первую очередь, имел развитую систему траншей, бетонные и стальные огневые точки, прикрытые минными полями, противотанковыми рвами, проволочными заграждениями. На глубину в 30–70 километров его занимали вражеские войска. В ставке Гитлера надеялись, что в случае прорыва той или иной линии обороны отходящие части вермахта займут следующий рубеж, и все начнется сначала, нашим войскам придется снова прогрызать вражескую оборону. В результате удастся наконец обескровить Красную Армию, затянуть войну, а тем временем, быть может, найти «политический выход» — вступить в сговор с США и Англией на антисоветской основе.

В Берлине положились на описанные укрепленные линии, прикрывавшие сердце Германии, и даже иной раз считали, что наше командование не решится атаковать их. Немцы были в общем удовлетворены и состоянием ближайших тыловых коммуникаций, проходивших через генерал-губернаторство, то есть Польщу. Армия Крайова по категорическим приказам из Лондона не чинила препятствий продвижению воинских эшелонов; с запада на восток, питавших Восточный фронт. Разрешалось «сбрасывать с путей эвакуационные поезда на линиях восток — запад (обратное направление) с целью воспрепятствовать грабежу наших материальных богатств». Проводить диверсии на лилиях в этих условиях подлинным патриотам Польши было очень сложно. Тактика АК во многом облегчала вермахту борьбу против Красной Армии.