Жуков

Сталин на совещаниях с высшими военными грубил, высказывал необоснованные претензии. «Это уже был не тот Сталин, которого я видел после возвращения с Халхин-Гола». Командующие «восточных» в порядочном смущении пришли на разбор к Сталину. Они неуверенно попытались оправдаться, ссылаясь на то, что неудача произошла ведь в игре. Раздосадованный Сталин не принял объяснений. Слово взял «победитель» Жуков. Он указал на необходимость повысить грамотность высшего командного состава. А затем разобрал причины, по которым укрепленные районы не сдержали наступления «западных», — они строились поблизости от границы. Их нужно сооружать глубже, настаивал Жуков. Атмосфера на разборе накалилась. Жукову бросили резкий упрек: укрепленные районы строятся по утвержденным планам. В разгоравшейся полемике зазвучали голоса крупных военачальников. С резкими возражениями выступил Ворошилов. Жукову ничего не осталось, как прекратить выступление и сесть.

На следующий день Сталин вызвал Жукова и сообщил: Политбюро решило назначить его начальником Генерального штаба. Полная неожиданность! Жуков возразил было, что никогда не служил в штабах!

Нахмурившийся Сталин повторил предложение, подчеркнув: «Политбюро решило». Солдату надлежит повиноваться. С 1 февраля 1941 года Жуков — начальник Генерального штаба.

* * *

Рабочий день начальника Генерального штаба в те лихорадочные предвоенные месяцы — 15–16 часов почти без выходных. Ночной сон нередко в служебном кабинете. С таким же напряжением трудился аппарат Генерального штаба. Генералы и офицеры — соратники Жукова знали: они не могли, не смели что-либо упустить. Война на пороге.

Наша Родина к 1941 году обладала могучей экономикой. В каждую из двух предвоенных пятилеток промышленное производство более чем удваивалось. На 1941 год приходился четвертый год третьей пятилетки, в которой также предусматривалось увеличить промышленное производство примерно в два рази. Под военную мощь подводился громадный промышленный потенциал, без которого ведение современной войны немыслимо. Вопрос, который стоял и который надлежало решить Генеральному штабу: наиболее рационально использовать военные ресурсы для отражения неминуемой агрессии.

Военная теория была на высоте. Положения, закрепленные в уставах и наставлениях для войск, отражали новые взгляды на характер и способы ведения боя. Но добытое военной теорией нужно было довести до сознания каждого командира я бойца. То был титанический, необъятный труд, которым руководили нарком обороны и Генеральный штаб. Сокрушительная ответственность за все это и лежала на плечах Тимошенко, Жукова, всего руководства Наркомата обороны.

Снова и снова, вплоть до конца жизни возвращался Г. К. Жуков к той фатальной весне 1941 года, когда сталинское руководство непростительно запаздывало с принятием мер перед лицом явной и нараставшей угрозы. В середине шестидесятых в беседе с К. М. Симоновым он дал развернутое объяснение: «У нас часто принято говорить, в особенности в связи с предвоенной обстановкой и началом войны, о вине и об ответственности Сталина.

С одной стороны — это верно. Но с другой, думаю, что нельзя все сводить к нему одному. Это неправильно. Как очевидец и участник событий того времени должен сказать, что со Сталиным делят ответственность и другие люди, в том числе и его ближайшее окружение — Молотов, Маленков, Каганович.

Не говорю о Берии. Он был личностью, готовой выполнить все, что угодно, когда угодно и как угодно. Именно для этой цели такие личности и необходимы. Так что вопрос о нем — особый вопрос, и в данном случае я говорю о других людях.

Добавлю, что часть ответственности лежит и на Ворошилове, хотя он и был в 1940 году снят с поста наркома обороны, но до самого начала войны оставался Председателем Комитета Обороны. Часть ответственности лежит на нас — военных. Лежит она и на целом ряде других людей в партии и государстве.

Как сложились у Сталина его предвоенные, так дорого нам стоившие заблуждения? Думаю, что в начале у него была уверенность, что именно он обведет Гитлера вокруг пальца в результате заключения пакта. Хотя потом все вышло как раз наоборот.

Однако несомненно, что пакт с обеих сторон заключался именно с таким намерением».