Жуков

По многим каналам в Генеральный штаб стекались сведения о крутом росте мощи вермахта. К лету 1941 года вооруженные силы Германии претерпели существенные изменения. Если в мае 1940 года Германия выступала на Западе против Франции и Англии с 10 танковыми дивизиями, то через год их насчитывалось 21. Моторизованных соединений стало больше почти в 3 раза — вместо 6,5—17,5 расчетных дивизий. Все это не проходило мимо внимания руководства Генштаба, как и тщательная подготовка к «русской кампании» офицеров всех звеньев вермахта. Г. К. Жуков уже в феврале 1941 года добился решения правительства о расширении наших сухопутных сил еще примерно на 100 дивизий, грубо говоря, на одну треть — в дополнение к имевшимся двумстам с лишним. Трудно сказать, в какой мере это решение усилило мощь Красной Армии, не лучше было бы перевести на штаты военного времени уже имевшиеся дивизии. Но добрые намерения налицо — не допустить, чтобы вермахт по численности далеко превосходил наши Вооруженные Силы. Другое дело, как они обернулись для укрепления обороноспособности страны.

Полководец современной войны, Г. К. Жуков, разумеется, отводил первое место стремительным действиям танковых и механизированных соединений при мощной поддержке с воздуха. Он торопил с формированием 20 механизированных корпусов в дополнение к уже имевшимся 9. Не сразу и не вдруг ему удалось убедить в правильности своей точки зрения Сталина. Решение об этом последовало только в марте 1941 года. Решение правильное, но ресурсы! Для укомплектования этих корпусов нужно было 16,6 тысячи танков новых образцов, а всего 32 тысячи танков! Наша промышленность дала с января 1939 года по 22 июня 1941 года более 7 тысяч танков. Новых танков, прославленных Т-34 и КВ, войска получили пока 1861. К началу войны было сформировано менее половины просимых им корпусов. Да и то не полностью. Но курс был взят верный, начатое тогда формирование корпусов ощутимо отразилось на ходе войны.

Если новые советские танки по всем показателям превосходили немецкие, то 75–80 процентов самолетов, выпускавшихся у нас, уступали немецким. С января 1939 года по 22 июня 1941 года наша авиация получила 17 745 боевых самолетов, из них только 3719 самолетов новых образцов. У Жукова возникли претензии к работе оборонной промышленности, и он забил тревогу. При встрече со Сталиным он без обиняков заявил: «У немцев неплохая авиация, их летный состав получил хорошую боевую практику взаимодействия с сухопутными войсками. Что же касается материальной части, то наши новые истребители и бомбардировщики ничуть не хуже немецких, а пожалуй, и лучше. Жаль только, что их очень мало».

Жуков говорил и о том, что для советской артиллерии, во всех отношениях превосходной, запасено мало снарядов, особенно гаубичных, противотанковых и зенитных. Сталин слушал внимательно, не прерывая. Когда Жуков выговорился, он, не оспаривая справедливости сказанного, порекомендовал помнить о реальных возможностях, а «не фантазировать насчет того, что мы пока материально обеспечить не можем». Правительство приняло меры по ускорению работы оборонной промышленности.

Это объяснялось отнюдь не недооценкой военной опасности. Речь шла о предполагаемых сроках начала войны. В Кремле все цеплялись за уютную и успокаивавшую мысль — мир не будет нарушен по крайней мере до 1942 года. Тревожные предложения Жукова представлялись неудобными, способными создать затруднения в выполнении народнохозяйственных планов.

Сталин стремился оттянуть вооруженный конфликт с тем, чтобы лучше подготовиться. Он был политиком, Жуков — военным, а старая аксиома гласит: война — не больше чем средство политики другими средствами. Или по-другому, следуя летучей сентенции, — война слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам. Рассуждая как политик, Сталин опасался дать гитлеровскому руководству предлог для нападения на Советский Союз. В марте 1941 года С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков обратились к Сталину за разрешением призвать приписной состав из запаса, чтобы обучить его по последнему слову военного дела. Сначала Сталин отказал, привычно рассудив, что призыв в предлагаемых размерах может быть использован немцами для провоцирования войны. Все же в конце марта — начале апреля призвали 800 тысяч человек, которых в основном направили для пополнения дивизий в приграничных округах. Это был очень правильный шаг. К июню 1941 года в Красной Армии и Флоте насчитывалось около 5 миллионов человек, в то время как гитлеровская Германия держала 8,5 миллиона человек в вооруженных силах.

На склоне жизни Г. К. Жуков много размышлял о событиях кануна и начала великой и страшной войны, обрушенной фашизмом на нашу страну 22 июня 1941 года: