Журнал «Компьютерра» № 24 от 28 июня 2005 года

Во-первых, есть объективные факторы, такие как продолжающийся рост и диверсификация знаний, делающие проблематичным существование университета как их «вместилища». Во-вторых, активно пропагандируется идеология «интеллектуальной собственности», несовместимая с наукой и образованием, – и приходится делать усилия для вычленения собственно «научной информатики» (так же, как «научной фармакологии», например) и отделения ее от ритуально-магических околомаркетинговых заклинаний.

Пока не вполне понятно, в каком направлении возможен новый синтез и новая институционализация образования. Но уже ясно, что резко повышается значение неинституциональных ресурсов (издательства и такие проекты, как www.intuit.ru, сейчас делают для ИТ-образования больше, чем вузы), с одной стороны, и персонального наставничества – с другой.

С университетом связаны не только лекции и зачеты. Студенческая жизнь своеобразна, уникальна и сама по себе способна многому научить. «Не следует думать, будто уроки – наиважнейшее для студента и что таверна – такое место, где студенты только теряют время», – говорил герой «Баудолино» Умберто Эко еще восемьсот лет назад.

Студенчество – самый подходящий период в жизни, чтобы научиться (если уж в школе этому не научился) отличать важное от второстепенного, уметь вовремя списать то, что не выучил, планировать время, а также узнать о себе, способен ли ответить на экзамене после веселого застолья или свидания, завести приятные и полезные знакомства. Некоторые вещи учить действительно нужно в молодости (например, «проходить» какой-нибудь раздел математики в тридцать лет – нелегкое испытание), но главное – научиться учиться.

ТЕМА НОМЕРА: Движенье дороже итога?

Автор: Виталий Дмитриев

Российское образование стало в последние годы любимой ареной споров политиков разного уровня. Одни с пеной у рта доказывают, что нашей стране пора составлять программу преодоления всеобщей безграмотности, а то скатимся на 2005-е место в мире (ходят слухи, что подобную чепуху совершенно серьезно обсуждают на уровне кабинета министров). Другие же, из когорты ура-патриотов, продолжают с трибун убеждать нас, что Россия – родина слонов и самое лучшее образование было и остается нашим.

Несомненно, что в области математики и физики достижения российской (или советской) школы очевидны любому специалисту. Далеко не случайным был огромный интерес экспертов всего мира к российской презентации на Конгрессе по математическому образованию, состоявшемся прошлым летом в Копенгагене. Впрочем, сегодня столь же очевидно и наличие серьезных проблем.

Мой скромный статус выпускника хорошей школы и разумного московского института, променявшего аспирантуру на обучение детей (чему отдано уже пятнадцать лет жизни) не позволяет давать советы власть имущим(Хотя очевидные – типа «семь раз отмерь, один раз отрежь!» – дать хочется. Если бы на высоком уровне вместо псевдо-тендеров сроком на месяц было организовано честное и независимое исследование реального положения дел в средней и высшей школе страны – говорить было бы гораздо проще, да и разговор был бы гораздо предметнее). Однако последние семь-восемь лет я активно занимаюсь организацией и проведением математических олимпиад, выездных школ для талантливых старшеклассников (из России и других стран СНГ), причем в работу вовлечены и их родители, их учителя, а также студенты ряда вузов. Это дает обширный материал для обсуждения вопроса о жизнеспособных инициативах в мире образования.

Для истории отечественных научных школ типичен такой сценарий. Сначала один энтузиаст (или очень маленькая группа) начинает новое дело. Работа обычно идет при молчаливом равнодушном согласии коллег, реже – во враждебном окружении, крайне редко – при полной административной поддержке. Когда появляются первые результаты, принимаются хвалить (или ругать) тех, кто «заварил эту кашу». Позднее к создателям нового может прийти слава, а может (вместо нее или вместе с ней) грянуть либо активная административная поддержка, либо активное государственное преследование.