Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год

Нескончаемый полдень

П лоская до горизонта степь. Бесконечная череда полей, вишневых садов, указателей, черепичных крыш, палисадов, прудов. Все это с ходу, с размаху — навечно схваченное сетчаткой глаза и вмиг исчезающее, чтобы уступить место новым полям, садам и крышам. Дорожный пейзаж как бы сжимается до масштабов топографической карты.

Петриковка, небольшой поселок, стоит на развилке многих дорог — в Полтаву, Кривой Рог, Сумы. Внешне он похож на сотни других поселений Приднепровья, но уже на автобусной станции, среди шумного разноязычного люда, начинаешь смутно ощущать, что здесь есть что-то неуловимо особенное... В простоте и обыденности окружающего нелегко уловить это «что-то». Вроде бы те же белые хатки с синими ставнями, те же дремотные, утомленные от зноя улочки, где редко встретишь прохожего, те же песни горлинок, укрывшихся в густой листве, и та же мягкая, распевная полуречь-полумузыка, которую слушаешь с жадным вниманием, потому что не все понимаешь. Яблони, вишни, абрикосы в садах, велосипедные стайки мальчишек на шоссе, пыльные акации по обочинам — это тоже все привычно, чему, казалось бы, удивляться! И все-таки это село необычное. Как сказал мой случайный попутчик: «Це ж вам не просто селище, це ж вам Петрикивка! Село майстрив, село художникив!»

Но чем объяснить, почему именно Петриковка стала центром народного художественного промысла в этих краях? За ответом я пришел к председателю поселкового Совета Анатолию Васильевичу Наливайко.

Конец рабочего дня, солнце палит вполнакала, но его жар по-прежнему ощущается в тесных комнатках поссовета. Полное загорелое лицо председателя с капельками пота на лбу выражает усталое довольство. «Можа, скупнем-ся, а? — вдруг предлагает он и располагающе смеется.— Там, на Орели, и побалакаем...»

И снова дорога, пыльная проселочная дорога с зыбким маревом у горизонта и сладким дурманом вызревших трав. Еще только конец мая, но с ветвей уже слетает первый пожухлый лист. Знойный, удушливый воздух буквально плавит облака, и те растекаются по небосклону призрачно-белесой дымкой. Орель словно замерла меж сонных оплывших берегов.

— Мы потомки запорожских казаков,— со сдержанной гордостью произносит Наливайко, не отрывая глаз от горизонта.

У крутой излучины, в спасительной тени акаций, он останавливает свой «Москвич» и с наслаждением распрямляет затекшую спину.

— Однако многие этому не верят. Говорят — легенда... Пускай говорят! — Председатель снисходительно улыбается.— Официальная версия такая: в древности приднепровская степь была безлюдной, постоянные поселения на территории нынешней Днепропетровской области появляются чуть больше двух веков назад. А как же быть с сечевиками? — вопрошает Наливайко и рубит ладонью воздух.— Ведь их могилы находят чуть ли не каждый год. И не только могилы, но и старые кострища, где стояли дозорные вышки. В момент опасности на них зажигали огонь, его видели на других вышках, и весть о грозящей беде как бы по цепочке приходила в Сечь. Уверен: раз были вышки, где дежурили вооруженные казаки, значит, были и казацкие хутора. Просто археологи еще не докопались до них...

Как бы там ни было, но нынешняя Петриковка ведет свой отсчет с 1772 года, когда село было причислено к казенному государственному сектору. Петриковцы поколениями сидели на месте, за пределы своего села выглядывали редко. Собрав урожай и выплатив подати, они искали возможность подзаработать. Кто белил и расписывал хаты, кто стоял у наковальни, кто мастерил бочки и гнул дуги для лошадей, кто вышивал рушники, ткал полотно, а кто ходил по окрестным хуторам, особенно перед престольными праздниками, предлагая свои услуги в качестве художника-изографа. Всем дела хватало.

Особенно преуспели жители Петри-ковки в изготовлении деревянных сундуков. Были такие сундуки, по-украински «скрыни», в которых хранились ценные вещи, праздничная одежда, приданое. Вместилище семейных сокровищ, скрыня считалась залогом зажиточной жизни. Мужчины резали скрыни из липы или ореха, украшали фигурными скобками, ставили замысловатые замки с секретами, а женщины-«малярки», словно соревнуясь друг с другом в мастерстве, расписывали их ярким растительным орнаментом, фантастическими птицами и животными, а иногда и жанровыми сценками. Краски были собственного производства — чаще всего красные и зеленые; каждая хозяйка умела выпаривать их из трав, злаков и коры деревьев или использовала цветную глину, которая пластами выходила на поверхность обрывистых берегов реки. Так родилась самобытная украинская декоративная роспись, которая вошла в историю под названием «петриковская». Ну а славу о ней по всей Украине разнесли многолюдные ярмарки, которые трижды в году собирались в селе.