Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год

— Ярмарочная площадь у нас знаете какая была? Километр на километр! — с воодушевлением жестикулирует Наливайко.— На нее потом самолеты садились. Народ приезжал аж с самой России. Чем славились ярмарки? Хлеб, роспись и вишня. На этих китах и стояла Петриковка. Правда, во времена последней войны много вишневых деревьев погибло, другие вырубили. Иные старики балакали: все, не возобновится больше петриковская вишня! А она не то что не возобновилась — как танк прет, все культуры повытеснила. Дюже крепкий сорт, дюже выносливый! Что жара, что холод — ему все нипочем. Сам себя воспитал!

— Ну а роспись-то, роспись? — подстегиваю я собеседника.

— А что роспись? — невозмутимо отвечает Анатолий Васильевич.— Она как вишня. Такая же яркая, красная и сочная. Да и судьбы у них во многом схожие. В 20-х годах поговаривали, что петриковская живопись на грани вымирания, нет, мол, у нее живых корней. А прогноз-то не оправдался.— Он срывает стебель любистка, растущего поблизости, мнет его в ладонях, втягивая ноздрями терпкий пьянящий запах.— Вы о Пате, надеюсь, слышали? — спрашивает председатель.— Ходила когда-то по ярмаркам неграмотная женщина, звали ее Пата Татьяна Акимовна. Кому настенные панно предлагала, кому скрыни расписные, кружки, вазы, подносы. Многие ее знали и сами зазывали: мне, мол, Татьяна Акимовна, надо баян разрисовать, мне — сани, а мне — дугу. Она никому не отказывала, добрая была старуха, редкого таланта человек. Не с ветру узоры брала, а из самой природы. Ну а когда в 1936 году в Петриковке детскую художественную школу открыли, стала Пата ее директором. И началось возрождение...

Взгляд председателя утопает в неоглядном знойном просторе. Линия зеленого травяного прибоя качается и струится по ветру, окаймляя розово-красное море диких степных трав. Золото просвечивает сквозь зеленое, красное отливает желтым.

— Вот вам петриковская роспись! — говорит Наливайко и протягивает руку в сторону заката.

Я хожу по утренним петриковским улицам и вдыхаю густой настой отцветающей сирени. Пышная приземистая вишня заполнила зеленью дворы. Дикий виноград обвивает старую, кряжистую яблоню, золотистые блики дрожат на росных листьях...

Мне всегда представляется загадкой растительный орнамент. В нем все так переплетено, все куда-то плывет, все куда-то движется. Все занято жизнью! И как отыскать ту заветную нить Ариадны, которая повела бы тебя по запутанному рисунку из трав, цветов, колосьев и птиц? Взволнованной, праздничной рекой несутся они по замкнутому пространству, рождая поразительные сочетания оттенков и светотеней. Зеленая волна трав накатывается на необычное поле, где цветут гигантские подсолнухи. Где начало, где конец этому движению? И почему вдруг крылья бабочки становятся как бы продолжением цветка? Что это за полудерево-полуцветок, в кроне которого притаились маленькие птахи-листья с оранжевыми клювами?

Композиции такого рода, выполненные на блюдах, подносах и шкатулках, я видел в цехе готовой продукции фабрики «Дружба» — главном петриковском предприятии по производству художественно-декоративных изделий. Ежегодно около двухсот тысяч таких изделий расходятся отсюда не только по нашей стране, но и за рубежом. На фабрике трудится около ста народных художников, и в большинстве своем выпускников художественных училищ. Это современное производство со всеми привычными атрибутами — прессами, штампами, сушильными шкафами и, конечно, неукоснительным при плановом производстве графиком.

Теперь я иду в экспериментальную мастерскую петриковской декоративной росписи, где можно увидеть, как рождается орнамент на чистых листах ватмана. Руководит мастерской талантливый народный живописец Федор Саввич Панко, член Союза художников Украины. Из книги «Народные мастера Приднепровья», которую купил в местном магазине, я знаю, что он делает росписи по дереву, фарфору, керамической плитке, в совершенстве владеет искусством народной станковой графики, участвует в оформлении книг, выполняет декоративные панно по заказам Художественного фонда и что не так давно в Киеве, Москве, а также в Париже состоялись его персональные выставки.

Несколько работ Панко я хорошо помню — например, живописное полотно под названием «Металл и хлеб», где изображен ковш, чем-то похожий на цветок мака. И льется из него не расплавленный металл, а мириады мельчайших цветочных лепестков. А вообще-то большинство росписей Панко посвящены Приднепровской степи с ее щедрым простором и сочностью красок. Еще в 30-х годах, когда он был учеником знаменитой Татьяны Акимовны Паты, ему полюбились сюжеты, которые и сейчас варьируются в его работах: головки цветущих подсолнухов, перепелка во ржи, свадебный танец журавлей, кукушка на калине, гроздья петриковской вишни. И еще кони, красные и черные, летящие сквозь дикую золотисто-багровую степь. Сначала он писал их цветными глинами на клочках бумаги, а потом перешел на растительные краски и дерево...