Журнал «Вокруг Света» №07 за 1982 год

— Сходство, Глен, в основном внешнее. Возьмите тех же уток. Нам известно, что они водоплавающие, пернатые, держатся стаями. Еще, что они съедобны и что из них выходят роскошные чучела. Это я вам затем сказал, Глен, чтоб вы поняли, что мы почти ничего не знаем об экологии Анторга. Хотя уже активно в нее включились. Так почему-то получается всегда. Сначала мы проникаем в среду, ломая при этом какие-то устоявшиеся связи и создавая новые, а уж потом начинаем изучать ее. К счастью, экологические системы достаточно гибки и выдерживают в большинстве случаев разумное вмешательство. Точнее, вмешательство до определенных разумных пределов. Но где эти пределы? Кто определит их для конкретного экоцентра, который, кстати, никогда не бывает замкнутым полностью?

— Да, я понимаю вас,— задумчиво произнес Грауфф, провожая взглядом стаю белых длинноклювых птиц.— На родной планете нам потребовались сотни лет, чтобы перестать пилить под собой сук...

— И еще сотни лет,— подхватил Стас,— чтобы осторожно вернуть к жизни то, что еще можно было спасти, и установить наконец с природой долгожданные «разумные отношения». Понадобилась для этого ни много ни мало вся научная и техническая мощь Земли. А чем располагаем мы в малых колониях? Что есть у нас? Полевая лаборатория, пять-шесть специалистов и право выписывать на экологические нужды полтонны оборудования в год.

— Но человечество обживает и исследует сотни планет. Вы же понимаете, что сразу всюду создать полноценные научные центры невозможно.

— Объективно мне это ясно. Но на практике получается, что, пока колония на планете не станет достаточно развитой и автономной, экология вынуждена тянуться позади экономики. Первобытные люди брали от природы все, что могли, чтобы выжить, приспособиться. Мы тоже сейчас на положении первобытных, мы тоже первые, и, чтобы приспособиться, нам тоже надо брать у природы. Однако между нами есть существенная разница: те первобытные были слабее природы, они отщипывали от нее по крохам, пока не осмелели; мы же — смелые, вооружены опытом и знаниями тысяч поколений и можем сделать с анторгской природой все, что угодно. Да, я понимаю, чем скорей будет создана на Анторге экономическая база, тем больше средств и сил колония позволит отдать экологическим исследованиям. Но поймите, каково мне сейчас: вырубают дерево, а я не знаю, какие птицы и насекомые питаются его плодами или листьями; выкорчевывается кустарник, а я не знаю, какие животные лишились укрытия; бульдозер срезает слой почвы, а я не знаю, чьи норы заваливает его нож...

— Стас, будьте справедливы.— Грауфф успокаивающе хлопнул Стаса по колену.— Работы ведутся на ничтожной площади. Живую природу не изгоняют, а только просят слегка потесниться.

— Вот она и «потесняется». Раньше, говорят, пятнистые лоси выходили прямо к строительным площадкам, обезьяны брали корм из рук. А теперь? Даже утки, завидев человека, облетают его стороной.

— Ох, и дались вам эти утки. Ну, скажите, вот убили мы четыре утки, я две и Виктор две, если он, конечно, не мазал все утро...

— И не надейтесь, он не мазал! — с торжественным возгласом появился из-за кустов Бурлака. В одной руке он держал за ложу ружье и роскошную анторгскую утку. Другой рукой, поднятой с усилием на уровень розовых, расплывшихся в улыбке щек, Бурлака сжимал задние лапы похожего на выдру речного зверька. Упругий жесткий мех еще поблескивал непросохшими капельками воды и крови, маленькие глазки тускло застыли за полупрозрачной пленкой век.

— Вот как надо охотиться! — радостно повторил Бурлака и осекся, увидев выражение лица эколога. Улыбка медленно сползла с его губ. Он перевел взгляд на Грауффа, но и у того лицо точно окаменело.

— Что это, Виктор? — глухим голосом спросил доктор.

— Да черт ее знает, тварь какая-то. Уток... Она у меня уток таскала... Прямо из-под носа... Вы что, ребята?

Стас поднялся с земли, медленно отряхнул комбинезон и сделал шаг в сторону Бурлаки. Тот невольно попятился.

— Стас, поверьте, он сам лез... Утку сбитую утащил...

— Кто вам позволил? — раздельно, почти по слогам, произнес Стас.

Бурлака уже справился с первым замешательством и попытался перехватить инициативу.

— Да что вы, в самом-то деле,— деланно оскорбился он.— Что ж мне, по-вашему, смотреть, как моих уток жрет какая-то крыса? И потом, она вам может пригодиться, возьмите ее в лабораторию, сами говорили, образцов не хватает...

— Отдайте ружье,— тихо потребовал Стас.

Бурлака изумленно вытаращил глаза.

— Вы в своем уме, юноша? Вы понимаете, что говорите?

— Стас, может быть, так не надо? — попробовал вмешаться Грауфф.— Конечно, Виктор виноват, когда мы вернемся, я с ним поговорю. Обещаю...

Стас резко повернулся лицом к доктору.

— Обещаете?! Я наслушался ваших обещаний: «по правилам», «не больше нормы», «только уток»... С меня хватит. Вы были штурманом в свое время, Бурлака. Надеюсь, еще не совсем забыли, что такое дисциплина. Как главный эколог Анторга приказываю отдать оружие.

Нехотя, со скорбно-мученическим видом Бурлака протянул двухстволку.