Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год

Был чудесный закат, и тонули в небе красные миноносцы облаков. На сейнерах зажгли якорные огни. Зажгли и мы свой фонарь. Только на маленькой рыбачьей байде ничего не зажгли.

Вода горит фосфором. И светится трап, и якорный канат, и видно, как светится стремительно плывущая рыба. Это кефаль.

27 августа. Решили, несмотря на качку, идти на «Фрунзе». Ветер стих, и пошел небольшой дождь. По идее он должен «прибить» волну.

Через час волна действительно немного «прибилась», и Корчагин пошел в поиск.

Удача! Толя вытащил целый резиновый мешок, набитый легководолазными резиновыми костюмами. В мешке перчатки и резиновые сапоги, и все в удивительно хорошем состоянии. На сапогах клеймо фабрики «Красный богатырь», 1940 год.

Николенко и Копыченко нашли два кислородных прибора с регенеративными патронами. На «кислородниках» манометры. Манометры работают, несмотря на то, что под стеклом находилась вода. Когда отвернули вентиль баллона, стрелки «ожили» и показали 150 атмосфер.

Мы смотрели на них как на снаряды. Баллоны полны сжатого кислорода и пролежали под водой тридцать лет! Малейшая трещинка или просто усталость металла — и теперь, очутившись в другой среде, на воздухе, они могут рвануть как снаряды.

Копыченко сказал, чтобы все ушли на нос, и быстро открутил вентили. Раздался хлопок выстрела.

Копыченко невозмутимо сидел на корме. Оказывается, лопнул всего лишь резиновый мешок «кислородника». Копыченко «стравил» баллоны до нескольких атмосфер и перекрыл вентили.

Я стал очищать баллоны от мидий и нашел дату изготовления: «1.XI.40 г.». Тогда же или чуть позднее баллоны аппаратов заправили газом. По некоторым признакам можно судить, что аппаратами и резиновыми гидрокостюмами на эсминце не пользовались. Мы «глотнули» кислород из тысяча девятьсот сорокового года, и Копыченко пожалел, что мы не перепустили его в свои пустые баллоны. Воздуха у нас мало.

В этот день достали еще пепельницу из кают-компании и усилитель от киноаппарата. Корчагин говорит, что там есть и кинопленка.

28 августа. Из воды поднимается наш кеп. Он отплевывает воду, откидывает на лоб маску. На лбу и щеках красноватый полукруг присоса от резины, на усах капельки воды.

Капитан стоит на ступеньке трапа и просит курнуть. Но сигарет уже нет. Кончились. Есть папиросы и махорка. Боцман протягивает капитану козью ножку, а я кружку какао.

Когда идет волна, слышно, как хрипит бакен-ревун, возле которого мы стоим.

Кеп торопливо затягивается махоркой, потом принимается за какао. Он никак не может согреться;

— Как колокольчики, — говорит он, протягивая мне обыкновенную лампочку с желтым цоколем.

— Что как колокольчики?

— Лампочки. Понимаешь, там под потолком образовалась небольшая воздушная подушка, и, когда мы шуровали, лампочки подвсплыли. Теперь звенят как колокольчики.

Волосок цел. Надо же! Там под водой перекрученные взрывами трубы и паропроводы, перекореженные пушки и торпедные аппараты, раскроенные каюты и кубрики, разбитые приборы и свалившаяся на бок рулевая колонка на ходовом мостике. А лампочка цела! Совсем целая. Только в стеклянном пальце, от которого отходят волоски, — вода. Но когда она высохнет, лампочка может загореться.

— И ни одной мидии, ни одной ракушки к ней не присосалось!

— Значит, будет гореть, — говорит капитан. — Если бы была облеплена, тогда бы не загорелась.

— Почему?

— Возьми мину, снаряд, торпеду на дне моря. Если вся в мидиях, значит пустая, обезвреженная. А если чистенькая — от такой подальше. Очень чувствует эта двухстворчатая ракушка, где ей домик свой делать.

Еще одна загадка моря.

29 августа. Сегодня наконец решили притронуться к сейфу.

Осторожно, с помощью кисточек и воды отделяем листик от листика. Письма, конспекты, записи политбесед. Нашли несколько незаполненных анкет по приему в партию и две росписи на уголках бумаг комиссара эсминца Золкина.

Прочитал на газетном обрывке: «Сегодня на Краснофлотском бульваре в 19 час. 00 минут... танцы... Будет показан кинофильм «Мы из Кронштадта»... 21 июня 1941 года».

Они, наверное, успели состояться — эти танцы в последний мирный субботний вечер. Там, на знакомом бульваре, у памятника погибшим кораблям, А через несколько часов главная база флота приняла на себя первый неожиданный удар фашистов...

30 августа. Вода холодная, но под водой ребятам жарко.

Нашли на разбитом ходовом мостике рулевую колонку и целый день, сменяясь, «рубили» ее, чтобы поднять. Когда наконец подняли и очистили секторы рулевых поворотов, определили по стрелке последнее положение руля. Стрелка стояла точно на 0. Значит, руль стоял прямо.

Последнее положение руля. Последняя команда раненого командира Василия Николаевича Ерошенко на горящем ходовом мостике...

Как все там было?

21 сентября 1941 года эскадренный миноносец «Фрунзе» вышел из севастопольской бухты. Это был красивый немолодой корабль, оставивший за кормой двадцать пять лет жизни.