Журнал «Вокруг Света» №05 за 1978 год

На переходе к «Халли-Бей» — английской антарктической станции, последнему «населенному пункту» на нашем пути, — мы еще дважды сидели в тяжелых перемычках. Прошли сутки. А виденной нами с воздуха чистой воды не было — лишь лед, айсберги и никаких просветов. Едва взлетели — чистая вода слева по борту, в полутора милях. Почему же ее с мостика не видно? Пока судно ворочалось во льду, выбираясь на курс, указанный нами, мы сели на айсберг и полтора часа, став против солнца, припоминали случаи арктических и антарктических наваждений. Решили, что так и должно быть. Иначе чего бы стоили все эти высокие широты, если все ясно, как на блюдечке? И вновь вылетели прокладывать «Капитану Маркову» курс к «Халли-Бей».

...На «Халли-Бей» нам был оказан самый любезный прием. Прежде всего не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что Гарик Грикуров был знаком с начальником станции по прежним антарктическим экспедициям. Да, кроме того, ребята прожили долгую зиму в одиночестве, а тут мало того, что внезапно появилось громадное судно, так еще и русское.

После приветственных тостов — к делу: возможна ли на «Халли-Бей» заправка Ми-8? Можно ли в чрезвычайных случаях воспользоваться гостеприимством и найдется ли крыша над головой для 8—10 человек? Нужны ли им свежая картошка, капуста, яблоки и прочая, забытая за год, фруктово-овощная экзотика?

Все одобряется похлопыванием по спинам. Довольны все, кроме экипажа вертолета, — решено тут же заправиться горючим, вылететь с разведкой вдоль побережья и, если позволит погода, присмотреть место для базы. Всех теперь волнует — есть ли удобный для разгрузки барьер? Ведь свою «Дружную» — так еще в Ленинграде решили назвать базу — мы должны поставить в ближайшие дни.

С воздуха ледяные обрывы кажутся совсем низкими. Гарик просит пилота Громова опуститься к самой воде. На малой высоте ползем над бескрайним ледяным плато. Оно расстилается слева от нас, упираясь где-то за горизонтом в горы Шеклтона. Справа, за узкой полосой чистой воды, хаос торосов.

Внимание всех приковывает какой-то конус, возвышающийся на краю ледника. Хоть глазу есть за что зацепиться. Не доходя километров пяти до него, видим идеальный причал. Небольшая бухта заполнена молодым шельфовым ледником. Пологие снежные надувы спускаются с обрывов «старого» ледника к самому морю. Трещин не видно — ни на стыке двух ледников, ни в глубине этой снежной пустыни. Поднимаемся вверх, чтобы обозреть окрестности. У конуса, о происхождении которого спорит сейчас половина сидящих на борту вертолета, кончается чистая вода. Дальше судну не пройти. Берег блокирован тяжелыми всторошенными льдинами. За этим конусом, который не что иное, как просто след тарана айсберга, вздыбившего край ледника на высоту до 60 метров, тянется еще километров двадцать ровного льда. Да, пожалуй, это то самое, что мы искали. Решаем вернуться назад, посидеть, перекурить, выпить кофе, залить в баки керосин из бочек и с чувством выполненного долга вернуться к своим.

Первым по веревочному трапу на ледник опускается бортрадист Саша. Он всегда первый. Руки в карманах куртки, воротник поднят, ноги шире плеч — боевая стойка. Он всегда хвастался, что на всех новых местах его нога была первой. Вертолет, чуть сбавив обороты, медленно оседает, своей тяжестью продавливая снег, и опускается почти до брюха. Саша критически осматривает шасси. Наконец разрешающий жест, и Громов останавливает двигатели. Дима Колобов рвется уточнить высоту барьера. Обвязавшись концом, он топает к его краю и, повиснув над морем вниз головой, измеряет высоту будущего причала: пять с половиной метров. Гарик тем временем идет в противоположную сторону, поднимается по снежному надуву на ««гарый» ледник... и едва не проваливается в трещину. Но это мелочи, которые в общем не портят нам настроение, хотя место, конечно, не из веселых. Делаем пирамиду их пустых бочек: столбим причал я свою будущую территорию.

Собственно говоря, «Дружная» стала создаваться еще в море. На палубе собирались из деталей домики будущей станции и сразу загружались экспедиционным имуществом. Потом, уже собранные, опускались снова в трюм. К моменту подхода к району «Дружной» их набралось около десятка.

4 декабря мы швартовались у нашей приметной пирамиды. Пока команда заводила ледовые якоря, Грикуров отправил нас осмотреть место предполагаемого выхода на ледяное плато. Вооружившись трехметровым стальным щупом, мы пытались определить, что же творится под многометровым слоем снега. Но каждый раз после нескольких ударов щуп полностью уходил в снежно-фирновую толщу. Приходилось полагаться только на свою интуицию. И в это время, когда обессиленные, по колено в снегу, брели по леднику в полукилометре от «Капитана Маркова», мы вдруг услышали рев судовой сирены.

У швартовых концов суетились люди, хватались за спущенный штормтрап.