Журнал «Вокруг Света» №05 за 1978 год

Судно вроде завалилось на обращенный к морю борт. Мы прибавили шаг и настигли судно, когда его медленно, с раздирающим душу скрежетом потащило вдоль барьера. Крен увеличивался. С испугу и в суете мне он показался вообще угрожающим, хоть я твердо помнил из таблички, висящей в штурманской рубке, что «Капитан Марков», как ванька-встанька, принимает вертикальное положение даже после крена на 80°. Нас втаскивали через фальшборт буквально за шиворот — нижний конец штормтрапа уже висел над щелью между бортом судна и ледяным обрывом.

Крен в это время достиг уже 15°, дизели, судя по дрожи палубы, работали во все свои лошадиные силы.

Оказалось, «Капитана Маркова» прижало к барьеру громадным ледяным полем. Двигаясь вдоль берега, оно навалилось на него, для начала вырвав с корнем уже заведенные на берег швартовые концы... Из этого капкана, изрядно ободрав себе один борт, мы выбрались лишь минут через двадцать.

— Вот что, — сказал Матусевич, — мне понятно ваше желание залезть с «Дружной» прямо в центр Антарктиды. Но я поищу для разгрузки место где-нибудь там, где эта лужа, которую вы гордо именуете полыньей, на несколько миль пошире. Вертолет, слава богу, еще цел. Поищите что-нибудь другое.

Не мудрствуя лукаво, мы облетели восточный берег залива Гулд. А вскоре солнце растворилось в пелене облаков. Тени исчезли. Классическая «белая мгла»...

— Конечно, — говорит Грикуров после очередной разведки, — спадет эта пелена, и мы найдем дорогу на ледник, место для базы, место для складов взрывчатки, но, Григорий Соломонович, все-таки от бухты Фазель и до залива Гулд на побережье лучше этого места нет. Может быть, рискнем? Ведь если вахтенная служба будет присматривать за такими полями и вовремя сниматься с ледовых якорей, чтобы не оказаться в пиковом положении, то жить можно. И дело не только в том, что там удобнее устроиться. Ведь оттуда километров на сто к горам ближе.

— Вообще-то, если бригаду с берега на судно не забирать, то можно уйти от барьера в считанные минуты. Ну, естественно, и время на швартовку сократится. Можно рискнуть...

Гарик, который вообще считал, что успех любой экспедиции зависит наполовину от личных качеств и опыта ее участников, а наполовину от везения, будто размышлял вслух:

— Пока нам везло. На фортуну грешно было бы обижаться: и зону дрейфующего льда прошли, как по чистой воде, и, зарвавшись у мыса Норвегия, все равно выскочили на полынью, и здесь, у Фильхнера, из капкана вырвались, ну и ребята, естественно, все хорошие...

— Уговорил, уговорил. Все должно получиться, если два полностью оборудованных домика на берег с печками и НЗ в первую очередь поставить. И вертолеты пускай на берегу с полной заправкой дежурят...

Так мы снова ушли к северной оконечности ледника Фильхнера, и пошла разгрузка.

Народу в общем-то было немного: если учесть, что приходилось заниматься установкой домиков, строительством окладов в районе базы и, самое главное, выгрузкой бочек. Керосин, бензин, масло — запас на этот сезон и следующий, с учетом работы целой армады из Ил-14, вертолетов и Ан-2.

Мы просто не успевали растаскивать все от барьера к месту будущей базы, хотя два вездехода и один трактор совершали непрерывные челночные рейсы. А на подходе был другой корабль с оборудованием и людьми — «Василий Федосеев». В районе бухты Фазель он встретил перемычку тяжелого льда, и, ежедневно вылетая на ледовую разведку, мы пытались вывести его к чистой воде. Погода была милостива к нам. Правда, ветерок все чаще заходил от севера, со стороны моря, и чистой воды становилось все меньше. Полынья уже в нескольких местах была прихвачена придрейфовавшими с востока полями.

«Василий Федосеев» проходил не более двух миль в сутки. И только тогда, когда из трюма была поднята последняя бочка, близнец нашего «Капитана Маркова» встал к ледяному причалу рядом с нами.

Этому радостному и долгожданному событию была посвящена специальная памятная печать, эскиз которой был сделан мною еще в ноябре и вырезан экспедиционным умельцем Юрием Жировым. Самое удивительное, что на эскизе стояла дата «15 декабря».

А 16 декабря суда ушли.

«Играй, Федя!..» — неслось в мегафон с уходящего «Капитана Маркова». Федя, инженер по топливу и смазкам из авиаотряда, король ГСМ, сидел на бочке из-под бензина и рвал мехи гармошки. В ясном небе лопались ракеты. На базе дожаривались отбивные к праздничному ужину. Сияло незаходящее солнце. Лето на леднике Фильхнера начиналось.