Зима в Мадриде

— Мы не хотим, чтобы вы сразу встречались с Форсайтом, Бретт. Дайте себе несколько дней на обустройство, пусть к вам здесь присмотрятся, а вы пока привыкнете к тому, что за вами следят. Правительство шпионит за всеми сотрудниками посольства. Большинство шпиков совершенно безнадежны, их видно за милю, хотя появляются и новые люди, прошедшие обучение в гестапо. Всегда проверяйте, нет ли за вами хвоста, и отчитывайтесь об этом Толхерсту.

Он улыбнулся так, словно все это веселое приключение, и Гарри вспомнились его наставники из разведшколы.

— Хорошо, сэр.

— А теперь, — продолжил мысль Хиллгарт, — Форсайт. Вы хорошо его знали в школе, но с тех пор не видели. Верно?

— Да, сэр.

— Но вы думаете, он может быть к вам расположен?

— Надеюсь, что так, сэр, — ответил Гарри. — Но я не знаю, чем он занимался с тех пор, как прекратилась наша переписка. Это было десять лет назад.

Гарри бросил взгляд во двор: один из сидевших там мужчин смотрел на них.

— Эти чертовы летчики! — рявкнул Хор. — Мне надоело, что они все время сюда глазеют!

Он повелительно махнул рукой — мужчина во дворе встал со скамьи и скрылся за боковой дверью. Гарри заметил неприязненный взгляд, брошенный Хиллгартом на Хора.

— Это летчики, которым пришлось прыгнуть с парашютом над Францией, — с упором в голосе проговорил капитан. — Некоторые дошли сюда пешком.

— Да-да-да! — раздраженно отозвался Хор. — Давайте продолжим.

— Конечно, господин посол, — подчеркнуто официальным тоном произнес Хиллгарт и вновь повернулся к Гарри. — Впервые мы услышали о Форсайте два месяца назад. У меня есть агент в местном Министерстве горной промышленности, мелкий клерк. Он сообщил, что все они были взбудоражены событиями, происходившими за городом, милях в пятидесяти от Мадрида. Наш человек не смог добраться до бумаг, но слышал разговоры. Залежи золота. Крупные, подтверждены геологами. Нам известно, что туда отправляют горное оборудование, ртуть и другие химикаты, дефицитные ресурсы.

— Сэнди всегда интересовался геологией, — вставил Гарри. — В школе он увлекался окаменелостями, искал кости динозавров.

— Вот как? — слегка удивился Хиллгарт. — Мы этого не знали. Насколько нам известно, он не получил никакого формального образования в этой области, но работает с человеком, у которого соответствующая квалификация имеется. С Альберто Отеро.

— Это он работал в Южной Африке?

— Точно, — кивнул Хиллгарт. — Горный инженер. Надеюсь, дома вам давали для ознакомления какую-нибудь литературу по золотодобыче.

— Да, сэр, — подтвердил Гарри.

Это было странно, приходилось по вечерам, сидя в своей маленькой комнате, продираться сквозь зубодробильные тексты в учебниках.

— В общении с Форсайтом вы, конечно, должны делать вид, будто ничего не знаете о золоте. Полный профан в этом деле.

— Да, сэр. — Гарри помолчал. — Вам известно, как познакомились Форсайт и этот Отеро?

— Нет. Тут много пробелов. Нам известно только, что, пока Форсайт работал гидом, он сошелся с сотрудниками Auxilio Social[9] — это организация фалангистов, которая выдает здесь свою деятельность за социальную работу. — Хиллгарт приподнял брови. — Там сплошная коррупция. Денег собирают много, а помощи никакой.

— Форсайт поддерживает контакты с семьей?

— Отец не получал от него вестей много лет, — покачал головой Хиллгарт.

Гарри вспомнил, как однажды видел епископа: после позорного изгнания Сэнди тот приехал в школу просить за сына. Гарри смотрел из окна класса во двор и узнал его по красной епископской рубашке под костюмом. Он выглядел солидным аристократом, ничего общего с Сэнди.

— Значит, Форсайт за националистов? — спросил Гарри.

— Думаю, он за легкую добычу, — ответил Хиллгарт.

— Вы же не были сторонником Республики? — Хор внимательно вгляделся в Гарри.

— Я не поддерживал ни одну из сторон, сэр.

Посол хмыкнул:

— Я думал, в Испании накануне войны все разделились на красных и националистов. Удивительно, что испанист не выбрал ни одну из сторон.

— Ну, я не выбрал, сэр. Чума на оба ваши дома — вот что я думал. — «Экий язвительный мелкий пакостник», — отметил про себя Гарри и добавил: — Никогда не понимал, как можно держаться мнения, будто красная Испания не превратилась бы в катастрофу.

Хиллгарта явно раздражало, что его перебивают.

— Форсайт ведь совсем не знал испанского, когда приехал сюда? — спросил он, подавшись вперед.

— Нет, но наверняка быстро выучил. Он умен. В том числе поэтому учителя в школе так его ненавидели. Он был способным, но не желал трудиться.

— Ненавидели? — изогнул брови Хиллгарт. — Это сильное слово.

— Полагаю, оно верно отражает ситуацию.