Зимняя жертва

– В том, что злые враги, осаждавшие крепость прекрасной Рейн, были воинами Афайя, – посмеиваясь, ответила Янди. – Они первые принесли клятву верности Аратте и помогали усмирять остальной Накхаран. Род Зериг сопротивлялся дольше всех, и его борьба против захватчиков была самой упорной… Пожалуй, если бы не Афайя, арьи и вовсе не добрались бы до здешних круч – попросту не нашли бы их…

– Вот как, – хмыкнула царевна. – Что ж, значит, накхи Афайя оказались самыми мудрыми. Они прежде всех поняли, на чьей стороне истина… Так расскажи мне про этот обряд! В чем моя роль на этот раз?

– Вы с Ширамом поклонитесь башне с костями, принесете дары змее-хранительнице, а затем должны будете накормить друг друга…

– Накормить?

– Да, пищей, которую вы добыли и приготовили сами, – в знак того, что ваши земные жизни теперь связаны. Обычно это жареное мясо и каша из разных зерен, дарующие силу и сулящие изобилие и плодовитость брачному союзу. Ширам, видимо, в ближайшие дни поедет охотиться, а тебе надо будет сварить кашу…

Аюна рассмеялась:

– Кашу я еще не варила! Ты научишь меня, Янди? Можно попробовать даже сегодня! Как закончишь плести косу, ступай на кухню и все для меня подготовь!

– Нынче же займусь этим, госпожа.

* * *

У Янди, помимо каши, была и другая причина побывать на кухне.

Вообще, ей нравилось это место – одно из самых оживленных и теплых в крепости. Янди часто бегала туда с разными поручениями, иногда сама их себе придумывая. Она продолжала прикидываться вендской рабыней, не знающей языка накхов, но это не мешало ей собирать на кухне сплетни обо всем происходящем во всей крепости, от конюшен до кладовых, от спальни саара до конурок рабов. Большая сумрачная кухня располагалась в отдельно пристроенном к крепости чертоге и той стороной, где хлебные печи, выходила в хозяйственный двор. Там все время клубился пар над огромными котлами, жарились куски мяса на вертелах, что-нибудь чадило и пригорало, на кого-то бранились, отвешивали подзатыльники, таскали за волосья… Словом, можно было и посмеяться, и угоститься чем-то вкусненьким.

В последние же дни на кухне было просто не протолкнуться. Жене Аршага не хватало слуг, чтобы готовить на полсотни вечно голодных воинов, и она кликнула клич – из соседних деревушек сошлись помогать жены и матери тамошних пастухов и охотников. Теперь на кухне мелькали не только русые косы рабынь, но и черные платки местных накхини, желающих помочь с готовкой и стиркой, поглазеть на саарсана и на его златовласую царевну и заодно набраться новостей и сплетен на годы вперед.

Никому и дела не было до некоей неприметной старушки, а меж тем она весьма заинтересовала Янди.

Лазутчица приметила бабку еще несколько дней назад и теперь украдкой следила за ней, все сильнее утверждаясь в своих подозрениях. Казалось бы, обычная бедная вдова на подхвате, сутулая, кривобокая, в облезлой телогрейке и стоптанных чунях… Но что-то со старухой было не так.

То, что шаркающая ногами древняя старуха постоянно появлялась то здесь, то там, шныряя по крутым лестницам не хуже девчонок-рабынь, еще ладно. Накхини были сильны и выносливы. Суровая земля рано убивала красоту, но и не давала разнеживаться.

То, что под вопли хозяйки «Шевелитесь, саару угодно пирогов с кизилом и олениной!» старуха пластала мясо с ласкающей глаз сноровкой, Янди также могла допустить. Как знать, может, в девичестве была лихой воительницей и нарезала ломтями не только оленей. Тело ветшает, но боевые навыки остаются…

Но вот руки бабки не давали Янди покоя. Худые, покрытые старческими пятнами руки, которые так ловко управлялись и с ножом, и со скалкой, лепили пирожки и отделяли сухожилия от костей…

Спустившись в кухню, Янди сразу поняла, что явилась не вовремя, – там полным ходом шла подготовка к очередному вечернему пиршеству. В котлах булькало пряное варево, от запаха которого рот наполнялся слюной. Под навесом, где стояли хлебные печи, в воздухе висела дымка из муки, как на мельнице, а из мучного тумана слышались крики саари, распекавшей кого-то из поварих. Янди решила потихоньку убраться, пока ее не приставили к работе, но тут опять приметила подозрительную бабку. Та сидела на колоде у растопленной печи в обществе целой стаи таких же старух в черном и вместе с ними лепила круглые хлебы, сразу же отправляя их в печь. Янди тут же уставилась на бабкины руки, и у нее глаза полезли на лоб. Никаких бурых пятен, примеченных ею раньше, на них не было! Видимо, стерлись от пота или из-за долгой возни с сырым тестом. Теперь было очень хорошо видно то, что смущало Янди и что она не могла прежде осознать. У прочих старух, лепивших хлеб, пальцы были старческие, узловатые, с не до конца разгибающимися суставами. У этой – ровные и гладкие…

Жена Аршага подскочила к старухе и принялась ее за что-то распекать. Бабка тут же поднялась с колоды, с льстивой улыбкой поклонилась…

«Больше ты меня не обманешь», – довольно подумала Янди.