Златое слово Руси. Крах антирусских наветов

Далее идет описание ночи и рассвета перед битвой, описание изумительно верное по точности, близости к природе. Мы спросим: почему? Да, потому что русичи всю эту ночь не спали, проведя ее в спешном походе, и к полудню бой уже начался.

А восклицание: «О, Руськая земле, уже за шеломянем еси!» - разве это не переживание автора, не одна из доминирующих мыслей в тревожной ночи?

И не кажется ли вам, что «мощение» болот и «грязивых мест» кожухами и «всякыми узорочьи половецькыми» - просто яркое воспоминание участника?

Мог ли худосочный кабинетный фальсификатор создать в своем мозгу картину кровавой зари второго дня! Нет, это не выдумка, - это действительность, такие восходы солнца, проглядывающего через грозовую тучу с необыкновенными оптическими явлениями, случалось видеть и нам, и именно в степи.

Яркость, жизненность «Слова» присущи ему потому, что это «былина», а не «ироическая песнь», как ее поняли в 1800 году и как до сих пор понимают Мазон и иже с ним.

В дальнейшем мы встретимся не раз и с другими примерами реальности событий, упомянутых в «Слове» и касающихся явлений природы, перейдем теперь к выводам:

1. Автор «Слова» был прекрасным знатоком природы, и притом того времени и места. Все его ссылки на природу реалистичны, точны и живы, ни разу он не погрешил против истины образы, почерпнутые им из природы, большей частью вовсе не обычный аксессуар сравнений профессионала-певца, - это в значительной степени воспоминания (возможно и пересказ) реальных событий и подробностей. И изложены они в формах не заимствованных, а оригинальных, самим найденных. Основным источников был арсенал воспоминаний.

2. Многие места в интерпретации натуралиста приобретают совершенно иной смысл и еще более поднимают художественную ценность «Слова». Автор «Слова» показал, что он жил природой и что ее образы являются для него столь же обычными и естественными, как пение для соловья. Это интимнейшее знание природы роднит его с натуралистами, ибо они говорят на одном языке с ним.

Читатель «Слова», надлежаще осведомленный об элементах природы в «Слове», может глубже понять и чувства, и мироощущение певца, т. е. культурного человека того времени. И не вина, конечно, филологов, что они прошли мимо многих красот «Слова», не будучи в состоянии открыть двери для их понимания.

3. Знание природы, времени и места певцом настолько глубоки, что заставляют поставить раз и навсегда крест над гипотезой проф. Мазона о фальсификации «Слова». Певец знал то, что в 1800 г. было никому неизвестно. Только дальнейшее развитие науки о природе позволило объединить те сведения о ней, которые певец свободно черпал в изобилии.

4. Личность певца представляется нам в совершенно ином свете: знаток природы, охотник, соколятник, одаренный живым умом, он был реалистом в жизни и в творчестве. Он не нуждается в побрякушках фантазии, если жизнь его полна волнующих событий, а природа для него чистый и постоянный источник лучших переживаний, это не житель города, позабывший уже тот день, когда он видал в последний раз восход солнца (если вообще он его видал).

4. БЫЛ ЛИ АВТОР «СЛОВА» ХРИСТИАНИНОМ ИЛИ ЯЗЫЧНИКОМ?

Этим вопросом никто серьезно не занимался, а между тем он имеет важнейшее значение для «Слова», не только как для произведения, как такового, но и для понимания скрытных пружин творчества автора.

Конечно, многие отмечали языческий дух «Слова», но анализа не совершили в силу, может быть, того, что неприятно или политически неудобно было подчеркивать язычество автора «слава». Это могло показаться как бы защитой последнего и недостатком уважения к христианству.

Такое отношение к «слову» не изжито и до сих пор. Между тем давно уже пора поставить точку над «i» и быть строго объективным, т. е. воздать «кесарево кесарю и Божие Богови». Язычество, затем двоеверие, на Руси были, и у нас нет никаких оснований для отрицания или замалчивания этого.

«Слово» безусловно яркое произведение, более близкое к язычеству, чем к христианству, элементы же христианства в «Слове» крайне немногочисленны, необыкновенно кратко изложены и носят характер вставок, сделанных переписчиками, чтобы как -то сдобрить, сделать более приемлемым для христианина это произведение. Как мы увидим ниже, все упоминания, связанный с христианством, чрезвычайно подозрительны в смысле их аутентичности.

Никто не может отрицать того (и вместе с тем никто не подчеркнул того), что дух христианства, более того дух вообще религиозности совершенно отсутствует в «Слове». Употребляются только отдельные слова, говорящие о христианстве или язычестве, но идеи религиозные игнорируются полностью.

Заметьте: русичи не молятся. Не молились они перед походом, хотя ясно было, что идут на большое и опасное дело - вглубь половецких степей. Не молятся они и ранним утром перед первой стычкой (допустим, не было времени, враг уже был в виду).