Зло и свобода. Рассуждения в связи с «Религией в пределах только разума» Иммануила Канта

Те способы установления соразмерности счастья и долга, которые мы рассматривали в предыдущем абзаце и которые можно условно назвать соответственно гамлетовским, фаустовским и гражданственно-политическим (чтобы не отождествлять последний исключительно и непосредственно с Макиавелли), предполагают ту или иную версию того, что Макс Вебер называл «этикой ответственности». См.: Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения / под ред. Ю.Н. Давыдова. М.: Прогресс, 1990. С. 696–697. «Этика ответственности», разумеется, не тождественна беспринципности и отнюдь не отметает «этику убеждений» как таковую, но характерное для нее понимание счастья и долга, а также корреляции между ними, действительно, противоположно их трактовкам Кантом.

Вернуться

161

Кант И. Критика практического разума. С. 451.

Вернуться

162

О переосмыслении Кантом «естественного» и «природы» в поздних его произведениях мы уже говорили выше. Ссылки на соответствующие места «Религии» см. в примеч. 16, 17 на с. 79.

Вернуться

163

См.: Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. С. 205, 217, 353, 359, 435 и др.

Вернуться

164

В более поздних произведениях Кант со всей решительностью проводит эту мысль. «…Законы повелевают безусловно, каков бы ни был исход их исполнения, более того, они даже заставляют совершенно отвлечься от него, если дело касается отдельного поступка… Все люди… могли бы довольствоваться этим, если бы они (как они и должны были бы) придерживались только предписаний чистого разума в законе. Зачем им знать результаты своего морального поведения, к которому приводит обычный ход вещей? Для них достаточно того, что они исполняют свой долг, что бы ни было с земной жизнью и даже если бы в ней, быть может, и никогда не совпадали счастье и достоинство» (Кант И. Об изначально злом в человеческой природе // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. М.: Мысль, 1965. С. 11 (примем.)). Но в том-то и дело, что человек слаб, и его главная слабость состоит в том, что он «ищет что-то такое, что он может любить» (Там же). Из-за этой «любовной» слабости человека моральному закону приходится как-то изловчиться или исхитриться, чтобы заставить человека повиноваться себе.

Вернуться

165

Кант И. Критика практического разума. С. 451.

Вернуться

166

Кант И. Конец всего сущего // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 284. Аленка Зупанчич тонко подмечает отличия постулатов практического разума от трансцендентальных (психологической, космологической и теологической) регулятивных идей и значение первых для морали. Она же убедительно показывает то, что постулат бессмертия как условие (мыслимости) бесконечного прогресса в направлении полного соответствия воли моральному закону может относиться только к телу, а не к душе, поскольку после освобождения последней от бренного обличья она не

может отклоняться от морального закона (вследствие отсутствия того, что вызывает такие отклонения) и потому применительно к ней понятие «бесконечного прогресса» не имеет ни малейшего смысла. См.: Zupancic A. Ethics of the Real: Kant, Lacan. L.; N.Y.: Verso, 2011. R 75–77, 80. Постулат «бессмертия тела» является, на мой взгляд, одним из ярких доказательств того, что включающая его конструкция морали предназначена именно для слабых людей.

Вернуться

167

Кант И. Об изначально злом в человеческой природе. С. 12.

Вернуться

168

Кант И. О педагогике // Кант И. Трактаты и письма. С. 499.

Вернуться

169

См.: Кант И. Критика способности суждения. С. 485–486.

Вернуться

170

См.: Кант И. Религия… С. 82 (примем.); Кант И. Об изначально злом в человеческой природе. С. 11 (примем.).

Вернуться

171

Кант И. Религия… С. 165.

Вернуться

172

Там же. С. 166.

Вернуться

173

Там же.

Вернуться

174

См.: Кант И. Религия… С. 160–161. Конечно, такая трактовка добра как непрерывной борьбы заставляет еще раз усомниться в том, что вневременной априорный выбор «первого субъективного основания максим», который вроде бы предопределяет все наши «последующие» «эмпирические» выборы, имеет какое-либо отношение к действительному человеку.

Вернуться

175

См.: Там же. С. 152–153. Само собой разумеется, такое «свободное государство» нельзя путать с «правовым гражданским обществом», каким оно предстает в так называемых историко-политических трудах Канта. Последнее основано на легальности, а не на моральности, т. е. именно на отрегулированном «господстве обстоятельств» (нашей «недоброжелательной общительности», нашего характера, подобного неисправимо «кривой тесине», и т. д.).

Вернуться

176

Там же. С. 149.

Вернуться

177