Читаем Зло и свобода. Рассуждения в связи с «Религией в пределах только разума» Иммануила Канта полностью

Говоря о типах человеческих существ, я имею в виду, как минимум, нечто вроде ницшеанского различения сильных и слабых натур как «типов». См.: Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1996. С. 358 и др.

Вернуться

178

См.: Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 106.

Вернуться

179

См.: Arendt Н. Some Questions of Moral Philosophy // Social Research. 1994. Vol. 61. No. 4. P. 762–763.

Вернуться

180

См.: Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. С. 299.

Вернуться

181

См.: Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. М.: Мысль, 1965. С. 318. Более того, персонажи кантовского повествования о нравственности слабы настолько, что они «неохотно» нарушают моральный закон – «ведь нет такого нечестивого человека, который, нарушая этот закон, не ощущал бы в себе сопротивления и не чувствовал бы отвращения к себе, при котором он должен принуждать самого себя» (Там же. С. 313 (примеч.)). Здесь уже, похоже, Кант заходит настолько далеко, что центральные пропозиции его «главных» этических сочинений переворачиваются с ног на голову. Уже не моральный долг с суровой строгостью принуждает служить ему без всякой охоты с

нашей стороны, а, напротив, нечестие. Моральный же долг, нужно думать, мы исполняем охотно, т. е. в силу естественных склонностей.

Вернуться

182

Беньямин В. К критике насилия // Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения / под ред. Я. Охонько. М.: РГГУ, 2012.

Вернуться

183

Мильтон Д. Потерянный рай // Мильтон Д. Потерянный рай. Возвращенный рай. М.: Эксмо, 2014. С. 121.

Вернуться

184

Вновь см.: Кант И. Метафизика нравов… С. 318. Связь между ослаблением разума и предпочтением зла обычно обсуждается в кантоведческой литературе под рубрикой «иррациональности» наших «злых» решений и поступков, остающихся (в логике «Религии в пределах только разума») свободными. См.: Timmons М. Evil and Imputation in Kants Ethics // Jahrbuch für Rech und Ethik. Annual Review of Law and Ethics. Bd. 2. Berlin: Duncker & Humblot, 1994. P. 113 ff. Впрочем, имеет хождение и суждение о том, что зло есть ограничитель (или предел) свободы, так что «дьявольское существо», воплощающее зло или находящееся в его власти, нельзя

рассматривать как свободное. См.: Carnois В. The Coherence of Kants Doctrine of Freedom / transl. D. Booth. Chicago: University of Chicago Press, 1987. P. 108 ff.

Вернуться

185

Дидро Д. Естественное право // Дидро Д. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 7. М.; Л.: Гослитиздат, 1939. С. 202.

Вернуться

186

См.: Кант И. Основы метафизики нравственности. С. 261–262.

Вернуться

187

Кант И. Критика чистого разума. С. 280.

Вернуться

188

Там же. С. 332; см. также с. 338 и др.

Вернуться

189

См.: Кант И. Основы метафизики нравственности. С. 223, 269.

Вернуться

190

Можно сказать, что для Канта не существует проблемы, которая становится центральной в гегелевской традиции и которую Александр Кожев передает таким образом: «Я мыслю, следовательно, я существую; но кто есть я?» (Kojeve А. Introduction to the Reading of Hegel: Lectures on the Phenomenology of Spirit I A. Bloom (ed.). N.Y.: Basic Books, 1980. R 33).

Вернуться

191

См.: Wolff R.P The Autonomy of Reason: A Commentary on Kants Groundwork of the_Metaphysics of Morals. N.Y.: Harper & Row, 1973. P. 9–15, 208 (note 8).

Вернуться

192

Кант И. Критика чистого разума. С. 243.

Вернуться

193

См.: Sellars W. “…This I or He or It (the Thing) Which Thinks…” // Proceedings and Addresses of the American Philosophical Association. 1970–1971. Vol. 44. P. 5–31. Esp. p. 24.

Вернуться

194

Как пишет Ницше, только «болваны» говорят, будто имморалисты – «это люди без чувства долга» (Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 347).

Вернуться

195

Жак Лакан великолепно показывает это в отношении максимы маркиза де Сада: «я имею право наслаждаться твоим телом, каждый может сказать мне, и я буду использовать это право без каких-либо ограничений, останавливающих меня в причудах требований, которые мне заблагорассудится насытить». Эта максима, имеющая все основания претендовать на авторитет категорического императива, в действительности противоречит не морали (понятой по-кантиански формально), а только позитивным законам. См.: Lacan /. Kant with Sade // October. Winter 1989. Vol. 51. P. 58 ff.

Вернуться

196

Ницше Ф. Сумерки идолов, или Как философствовать молотом // Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. Т. 2. С. 561.

Вернуться

197

Перейти на страницу:

Все книги серии Политическая теория

Свобода слуг
Свобода слуг

В книге знаменитого итальянского политического философа, профессора Принстонского университета (США) Маурицио Вироли выдвигается и обсуждается идея, что Италия – страна свободных политических институтов – стала страной сервильных придворных с Сильвио Берлускони в качестве своего государя. Отталкиваясь от классической республиканской концепции свободы, Вироли показывает, что народ может быть несвободным, даже если его не угнетают. Это состояние несвободы возникает вследствие подчинения произвольной или огромной власти людей вроде Берлускони. Автор утверждает, что даже если власть людей подобного типа установлена легитимно и за народом сохраняются его базовые права, простое существование такой власти делает тех, кто подчиняется ей, несвободными. Большинство итальянцев, подражающих своим элитам, лишены минимальных моральных качеств свободного народа – уважения к Конституции, готовности соблюдать законы и исполнять гражданский долг. Вместо этого они выказывают такие черты, как сервильность, лесть, слепая преданность сильным, склонность лгать и т. д.Книга представляет интерес для социологов, политологов, историков, философов, а также широкого круга читателей.

Маурицио Вироли

Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах
Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

В монографии проанализирован и систематизирован опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах, начавшегося в середине XX в. и ставшего к настоящему времени одной из наиболее развитых отраслей социологии власти. В ней представлены традиции в объяснении распределения власти на уровне города; когнитивные модели, использовавшиеся в эмпирических исследованиях власти, их методологические, теоретические и концептуальные основания; полемика между соперничающими школами в изучении власти; основные результаты исследований и их импликации; специфика и проблемы использования моделей исследования власти в иных социальных и политических контекстах; эвристический потенциал современных моделей изучения власти и возможности их применения при исследовании политической власти в современном российском обществе.Книга рассчитана на специалистов в области политической науки и социологии, но может быть полезна всем, кто интересуется властью и способами ее изучения.

Валерий Георгиевич Ледяев

Обществознание, социология / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1
О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Казалось бы, в последние годы все «забытые» имена отечественной философии триумфально или пусть даже без лишнего шума вернулись к широкой публике, заняли свое место в философском обиходе и завершили череду открытий-воскрешений в российской интеллектуальной истории.Вероятно, это благополучие иллюзорно – ведь признание обрели прежде всего труды представителей религиозно-философских направлений, удобных в качестве готовой альтернативы выхолощено официозной диалектике марксистского толка, но столь же глобальных в притязаниях на утверждение собственной картины мира. При этом нередко упускаются из вида концепции, лишенные грандиозности претензий на разрешение последних тайн бытия, но концентрирующие внимание на методологии и старающиеся не уходить в стилизованное богословие или упиваться спасительной метафорикой, которая вроде бы избавляет от необходимости строго придерживаться собственно философских средств.Этим как раз отличается подход М. Рубинштейна – человека удивительной судьбы, философа и педагога, который неизменно пытался ограничить круг исследования соразмерно познавательным средствам используемой дисциплины. Его теоретико-познавательные установки подразумевают отказ от претензии достигнуть абсолютного знания в рамках философского анализа, основанного на законах логики и рассчитанного на человеческий масштаб восприятия...

Моисей Матвеевич Рубинштейн

Философия / Образование и наука