Злой король

– Я предоставила ему источник информации, – отвечаю я. – С которым могу заключить соглашение.

– И я должен ответить на эту записку? – спрашивает он.

– Пусть его доставят к тебе в цепях. – Я забираю у него бумажку и засовываю в карман. – Интересно будет узнать, что он рассчитывает от тебя получить при личной встрече, особенно с учетом того, что он полагает, будто ты не в курсе его переписки с Орлаг.

Кардан щурится. Хуже всего то, что я опять его обманываю, обманываю по умолчанию. Скрываю, что источник информации, с которым я могу пойти на компромисс, – его мать.

«Я думала, ты хочешь, чтобы я сама занималась этим, – так и не терпится мне сказать. – Думала, мы договорились, что я буду править, а ты будешь веселиться и все так и останется».

– Подозреваю, что он станет орать на меня, пока я не дам того, что он хочет, – говорит Кардан. – Возможно, удастся его спровоцировать и он сболтнет лишнее. Возможно, но необязательно.

Я киваю, и мой мозг, отточенный стратегическими играми, дает подсказку:

– Никасия знает больше, чем говорит. Заставь ее сказать остальное, а потом используй это против Балекина.

– Ну, думаю, ломать морской принцессе пальцы было бы политически недальновидно.

Снова смотрю на него, на этот мягкий рот и высокие скулы, и невольно любуюсь жестокой красотой его лица.

– Ломать не нужно. Справишься сам. Пойдешь к Никасии и очаруешь ее.

Он вскидывает брови.

– Ах, перестань, – говорю я; план складывается в голове по мере того, как я его излагаю. Пусть он не очень мне нравится, но в его эффективности сомнений у меня нет. – Всякий раз, когда я вижу тебя, придворные дамы так и вьются вокруг.

– Я – король, – говорит он.

– Они вьются вокруг тебя гораздо дольше. – Меня раздражает, что приходится объяснять это. Он наверняка и сам знает, как относится к нему народ.

Кардан делает нетерпеливый жест.

– Ты имеешь в виду, с тех пор, когда я был простым принцем?

– Используй свои уловки, – смущаясь, говорю я сердито. – Уверена, они у тебя есть. Она тебя хочет. Это будет нетрудно.

Брови у него так и лезут вверх, хотя выше уже некуда.

– Ты серьезно предлагаешь мне так поступить?

Вздыхаю, понимая необходимость убеждать его в том, что это сработает. Я знаю, что мне поможет, и выкладываю свой аргумент:

– Это Никасия прошла по тайному ходу и стреляла в девушку, которую ты целовал.

– Хочешь сказать, она пыталась убить меня? – спрашивает Кардан. – Скажи честно, Джуд, сколько еще секретов ты хранишь?

Я снова думаю о его матери и прикусываю язык. Слишком много.

– Она стреляла в девушку, не в тебя. Увидела тебя в постели с кем-то и выстрелила дважды. К несчастью для тебя и к счастью всех остальных, стрелок из нее никакой. Теперь веришь, что она тебя хочет?

– Я не знаю, чему верить, – отвечает он, явно сердясь, может, на нее, может, на меня, а может, на нас обеих.

– Она рассчитывала своим появлением в твоей спальне поразить тебя. Дай ей то, чего она хочет, и забери информацию, которая поможет нам избежать войны.

Он направляется ко мне и останавливается так близко, что я чувствую, как от его дыхания шевелятся мои волосы.

– Ты мною командуешь?

– Нет. – Я изумлена и не смею смотреть ему в глаза. – Конечно же нет.

Его пальцы касаются моего подбородка и поднимают голову, так что я смотрю вверх, в его черные глаза, и вижу, что они пылают гневом, как угли.

– Ты только думаешь, что я должен. Что я могу. Что я в этом хорош. Ну что же, Джуд. Расскажи мне, как это делается. Значит, ты считаешь, что ей понравится, если я подойду к ней вот так, если загляну ей в глаза?

Все мое тело трепещет, оно охвачено каким-то болезненным желанием, и я смущена его глубиной.

Он это знает. Я знаю, что он знает.

– Наверное, – отвечаю я, и мой голос слегка дрожит. – Ты же обычно так делаешь.

– Ну, давай же, – говорит он, а в его голосе слышится едва сдерживаемая ярость. – Если решила сыграть сводню, то по крайней мере не оставь меня без твоих советов.

Он проводит окольцованными пальцами по моему лицу, очерчивает губы и скользит вниз по горлу. Я ошеломлена, у меня голова идет кругом.

– Я должен трогать ее так? – спрашивает он, опуская ресницы. На его скуластое лицо ложатся тени, и оно смотрится как застывший рельеф.

– Не знаю, – отвечаю я, но голос меня выдает. Он звучит неправильно, высоко и прерывисто.

Потом он касается губами кожи возле моего уха и целует. Руки его скользят по моим плечам, вызывая дрожь.

– А потом вот так? Вот так я должен соблазнять ее? – Я чувствую, как его губы произносят эти слова, не отрываясь от моей кожи. – Думаешь, это сработает?

Чтобы удержаться и не прильнуть к нему, я вонзаю ногти себе в ладони. Все мое тело дрожит от напряжения.

– Да.

Рот его прижимается к моему, и мои губы раскрываются. В ужасе от того, что вот-вот случится, я закрываю глаза. Пальцы погружаются в его черные кудри. Он целует не так, словно злится. Поцелуй его нежен и страстен.

Все вокруг замедляется, плавится и растекается. И мысли тоже.

Я этого хотела и боялась, и теперь это происходит. Не знаю, как я могла хотеть чего-то иного.