Зловредный старец

Нет, я не прочь оказать некоторое содействие на первых порах, но весьма умеренное — у самого казна стремительно пустеет ради удовлетворения всех моих хотелок, так что и случись у меня даже помутнение рассудка в виде неожиданного приступа щедрости, спонсировать инитарский drang nach куда угодно Ашшория себе позволить не может.

У Хатчина, конечно, тоже в мошне ветер свищет, ну так надо что-то по этому поводу предпринимать, а не пытаться и рыбку съесть, и земли приобресть — таким Макаром только продолжение пословицы получить можно.

Впрочем, может я к Хатчину слишком суров? У инитарцев перед заками изрядная боязнь аж с Годов Великого Бедствия[21] — две трети страны потеряли, есть чего по сю пору страшиться.

С другой стороны, зубов бояться — в рот не давать. Великие державы не создаются робостью, а то что заков можно бить на их территории ашшорцы не раз уже доказывали, и сейчас делают это особенно активно. Что же, если Хатчин продолжит труса праздновать, нам больше земель в степи достанется, а кто не успел, тот опезд… Тапки, в общем, не его.

— Благодарю, ваше величество. — поклонился Исапет. — Есть еще один вопрос достойный вашего слуха, если позволите.

— Внимаю тебе князь. — ответил я.

— Так случилось, что обратиться к престолу Ашшории меня просил также и царевич Удур.

Ну здрасьте-пожалуйста! Только полуприбитого мирельского Лжедмитрия мне в политических раскладах и не хватало!

— А знает ли об этом твой повелитель, князь?

— Знает. — согласно склонил голову Исапет.

Как сказал Шкипер из мультфильма «Мадагаскар», когда их корабль добрался-таки до Антарктиды и группа боевых пингвинов с ним во главе узрела местную погоду — «Полный привет…»

Это что же, товарищи, выходит? Покуда космические корабли бороздят просторы Большого Театра, а ашшорские всадники — просторы Большой же Степи, этот гном таежный все-таки решил в заварушке у южного соседа отметиться? Вот это мне ну вовсе не нужно ни зачем!

Хотя… Во-первых, не факт, а во-вторых, уж такой расклад Оолиса от вторжения в Парсуду вместе с асинами явно должен отвратить. Даже если сосед об оном вторжении и не помышляет даже.

А он, с учетом того, что почти дожал Удура с егойными сторонниками, точно помышляет. Казну как-то восполнять надо, а сатрап Бантала может и бестолочь, но землицей владеет ой какой богатой!..

— И чего же желает от меня царевич Удур? — спросил я.

— Немногое. — ответил Исапет. — Принять его посланника, когда вы будете в Шехаме, и обсудить предложение законного Мирельского владыки вместе с моим государем.

— Знаешь, князь… Имею сильное сомнение, что Удур не самозванец. Очень большое. — посол вскинулся было, но я остановил его жестом руки. — Однако раз и брат мой, Хатчин, того желает — выслушаю. Хотя, возможно, ты донесешь до меня, пусть и в общих чертах, какие Удур имеет предложения?

— Увы, в сие я не посвящен. — потупился посол. — Предположения же, если позволите, оставлю при себе.

— Было бы там чего предполагать. Денег и солдат будет клянчить, разумеется. Но может и еще чего хотеть… Я встречусь с ним на следующий день после коронации внука, но лишь не официально. Под каким именем прибудет эмиссар?

* * *

Я, кажется, что-то там говорил об утомительности выезда в город и на охоту официальным порядком? Забудьте нафиг! Великий Царский Поезд — вот что такое жопа!!!

Этакое даже описывать не стану, обратитесь за справкой к моему церемониймейстеру, который к моменту выезда из столицы уже был цвета «губернаторского хлеба»[22] от бывшего саратовского главы области. Министр двора тоже на синьора Помидора был похож. Посерел он позже.

Вот здоровья-то у человека!

Как эти два бедолаги смогли за месяц в деталях распланировать логистику для орды, что выдвинулась из Аарты, скольких нервов и бессонных ночей им это стоило… Никакие полученные взятки за нахождение в более почетном месте каравана такое не окупят никогда.

А ведь они и празднества с торжественными приветствиями при проезде населенных пунктов (от последнего хутора до городков) успели запланировать, и места ночевок подготовить, и…

Блин, не хотел бы я оказаться на их месте.

Середину пути до Шехамы омрачило скорбное известие о разгроме каравана переселенцев.

Не то, чтобы их до этого несколько раз не разбивали, но до сей поры, выбив охрану заки уводили переселенцев в рабство, не зверствуя особо. Отец Валараш (а за ним и самые сообразительные князья) срочно начали выкупать пленных переселенцев с тем, что бы они жили уже на их землях, как кормленцы, крестьяне содержащие витязя, а не вольные. Обустроиться помогали, но об абсолютной личной свободе речь тут уже не шла.

В этом же случае вырезаны оказались все, включая грудных младенцев.

— Плохая война. — цокнул языком Эсли, когда гонец зачитал нам эту весть. — Так лишь с кровниками поступают, да и то — ниже колеса щадят, себе берут в семьи. Очень плохая война, царь.

Стремянной внука покачал головой и задумался о чем-то.