Злые люди и как они расплачиваются за свое зло

Дядя Миша был щедрым и гостеприимным, но болезненно самолюбивым. Я понял это быстро, всего за несколько дней. Он не желал слышать о том, что мне плохо. Я должен быть счастливым – только потому, что это он пригласил меня на север.

Я не сказал ему, что давно уже работаю на другом участке. О, что бы было, признайся я в этом! Дядя расстроился бы, его хорошее настроение улетучилось бы. Наверное, он воскликнул бы: «Значит, тебе не понравилось? Не понравилось, да? Значит, я плохо тебя устроил?» Потом дядя упрекнул бы меня в неблагодарности и впал бы в меланхолию.

Вот почему мой родственник не мог стать мне ни помощником, ни советчиком.

А я не знал, к какому средству прибегнуть, чтобы хотя бы напугать Николая. Все, о чем я думал, было поверхностно.

Иногда я приходил в состояние, близкое к отчаянью. «Боже мой, ну что за жизнь! – думал я. – Вот тут, рядом со мной ходит, засовывает в рот еду, курит, пьет водку и храпит во сне человек, избивший слабое животное и молодую девушку! Мерзость какая! Как мне отсюда выбраться?»

Я очень хотел бросить это общежитие. Но я не мог – мне попросту негде было бы жить. Переехать в другую комнату тоже было нельзя: комендант сказал, что свободных мест не предвидится.

Пришлось жить рядом со злым человеком и терпеть.

В тот день, когда я крикнул ему, что «мы» будто бы что-нибудь придумаем, он вдруг успокоился и махнул на меня рукой.

Если у него и было какое-то беспокойное чувство, то оно исчезло.

Наверное, он подумал, что люди, которые собираются действовать, именно действуют, а не сыплют словами. А я стоял на месте и произносил речь: «Зачем, почему?»

Вскоре Николай убедился, что я не в силах ему навредить, и стал презрительно ухмыляться. Толкал меня. Колотил ногой в дверь ванной, крича: «Давай, выметайся!», и выражения с каждым днем становились все грубее.

Николай видел во мне слабого и глупого паренька.

Неожиданно у меня появилась возможность сменить комнату. Мне помог в этом тот самый сосед-пьяница. Попавшись мне в коридоре, он как всегда завел какой-то путаный разговор, и я подумал: «Вот бы подсунуть его Николаю – пусть болтает». Тут же меня осенило: «Почему бы мне не поменяться с этим пьяницей комнатами? Ведь он живет один и ему одиноко!»

Я зашел к этому человеку поглядеть, как он живет. Его комната была в ужасном состоянии, прокуренная и невероятно грязная, и все же я обрадовался возможности сменить обстановку. Я сказал: «Послушайте, вам, наверное, одиноко одному. Так? Уныло, тоскливо. Предлагаю вам переехать в мою комнату, а я поселюсь тут, у вас. Как вы на это смотрите? Идет? Мой сосед, Николай, кстати сказать, тоже любит выпить, и вдвоем вам будет веселее».

Пьяница сразу же согласился.

Но переехать мне не пришлось… Из-за события, которое случилось в тот же день, всего через полчаса после того, как я договорился с соседом-пьяницей об обмене комнатами.

Вернувшись к себе, я застал Николая в привычной для него позе – лежа на спине, с папиросой и с журналом «Крокодил». На полу стояли пустая водочная бутылка и полная пепельница окурков.

«Хоть бы убрал за собой! – сказал я. – Зачем грязь разводить?»

«Тебе нужно – ты и убирай», – как обычно сказал Николай.

Я ответил, что следить за порядком в нашей комнате теперь не моя забота. Потому что я переезжаю в соседнюю. А сосед – на мое место. И я стал собирать свои вещи.

Николай бросил: «Валяй, переезжай». После этого он сел на кровати, зажег потухшую папиросу и заговорил на страшную тему…

«А я тут одну бабенку встретил, – медленно проговорил он. – Идет себе по улице, сумочкой помахивает. На днях я ее так изобью, что долго не сможет по улицам ходить… И долго еще улыбаться не сможет… Правильно?»

Ну кто способен спокойно выслушивать этакое?

«Ты – гнусный подонок! – сказал я. – Избиваешь женщин! Гадина, сволочь».

«Да, избиваю, – ответил Николай. – И буду избивать».

Я не ходил по комнате, а бегал. Так сильно мне хотелось из нее выскочить.

Неожиданно в дверь громко и решительно постучали. На соседа-пьяницу это было непохоже. Оказалось, что это милиционеры и еще какие-то незнакомые люди.

«Добрый вечер, – сказал лейтенант милиции. – Мы опрашиваем всех в вашем общежитии. Ищем свидетелей. В соседнем доме на первом этаже, в закусочной, произошла массовая драка, два человек погибли… Один из дерущихся использовал нож… Вы слышали что-нибудь об этом? Вы случайно не находились в тот момент поблизости? Может быть, вы видели убегающего человека?»

Я стоял в проеме, и сказал: «Нет, я ничего не знаю об этом. Может быть, мой сосед имеет какие-нибудь сведения?»

Я распахнул дверь. Николай поднялся с кровати и буркнул: «В чем дело?»

Трое незнакомых людей, стоящие у стены в коридоре, внезапно оживились. «Вот он, вот он! – вдруг закричал один из них, показывая на Николая. – Очень похож! Это у него был нож». Двое других, глядя на Николая, подтвердили: «Да, действительно похож. Особенно лицо, прическа… Да и плечи тоже…»

Милиционеры вошли в комнату и стали спрашивать Николая, где он был в среду вечером между семью и восемью часами.