Змеиный князь

Мал в душе не принимал слова капитана, но не спорил с ним. Он размышлял о сказанном и ждал возможности поговорить с Хуфтором, так, чтобы капитан не мог слышать их. А пока они были в пути, Мал сравнивал человеческую и змеиную силы: первая – явная, вторая – скрытая. Одна исходит от сердца, потому понятна и легко объяснима, источник второй – неизвестен и сама она – неочевидна. Человеческая сила может быть истинной и ложной, про змеиную же нельзя сказать сразу: во благо она или во зло, поэтому ее проявления вызывают такой страх. Она дает ощущение могущества и превосходства над другими, с чем расстаться труднее всего. Ведь ни у кого из людей нет змеиного торса. Разве можно отказаться от неуязвимости? Выходит, что змеиная сила выгоднее человеческой, тем более сейчас, когда Мал рассчитывает с ее помощью освободить Маргариту. Если верить Хуфтору, Эблис извилистым путем проник в его душу и пленил ее. От этой мысли Мала охватила дрожь, и тело налилось яростью животной души, противостоящей шайтану. Он хотел было закричать, но услышал рык леопарда, и тот словно бы выразил всё то, что он чувствовал сейчас:

– Примирить две силы друг с другом невозможно. Но и отказываться от какой-либо из них он не собирается.

Вместе со смертью коня среди пилигримов зародилось отчуждение друг к другу. Они преодолевали бесконечные дороги, вместе принимали пищу, сражались плечом к плечу, но Мал не чувствовал прежней близости между ними. А была ли она прежде? Морквард с самого начала не принимал капитана и Илин. По-настоящему он был привязан только к Хуфтору. Эти двое могли ссориться и смеяться друг над другом, но искра злобы и зависти никогда не проскакивала между ними. Хуфтор был также сдержан в отношениях с капитаном. И хотя тот был умен, рассказывать истории он предпочитал Малу и Моркварду. Верн был ровен со всеми, но его преданность не вызывала сомнений. Да и сам Мал понимал, что для него нет никого ближе Верна – он доверял ему больше всех остальных, ценил его заботу и постоянство. Капитан был когда-то весел и хвастлив, а теперь, после того, как встретился с Илин, стал холоден и почтителен. Морквард смел и решителен, но упрям и бесчувствен. Его изъяны восполнял рассудительный и осторожный Хуфтор. Все они обладали достоинствами и недостатками, которые объединяли их и разводили в разные стороны. Связь между ними, если она и существовала, была настолько хрупкой, что один маленький камешек, нечаянно упавший с небес, мог разбить их союз на части.

Через несколько дней пилигримы заехали в деревню. В ней стояли четырехстенные обмазанные глиной дома с деревянными решетками на окнах. Многие из них покосились и покрылись трещинами.

– Кому могло прийти в голову жить здесь, всего в нескольких днях пути от великого Нибура?

Мал отпустил леопарда, но тот неожиданно отказался покидать его. Принц удивился, но не возражал. Жители деревни нисколько не удивились зверю. В поселении не оказалось постоялого двора, зато им указали на дом, где принимали гостей. Хуфтор признался, что никогда не останавливался здесь и ни с кем из местных не разговаривал.

– Поразительно, я думал, что в Египте не осталось не известных тебе мест, – сказал Мал. – Может, объяснишь, почему в этой деревне нет ни одной собаки.

– Думаю, они извели их из-за поверья, что дом, где живет собака – пристанище мертвых, и в нем не будет детей. Быть может, они боятся собачьих зубов. Как считают мусульмане, собачий укус лишает возможности попасть в рай.

Гостеприимный дом стоял на окраине и был намного выше и шире всех остальных деревенских строений. Договорившись с хозяевами о плате, они отвели лошадей в просторный загон для скота. Он был почти пуст: там стояли корова с теленком, осел и черный жеребец.

Путники расположились под навесом во дворе, обнесенном связками тростника. Чтобы накормить семью и постояльцев, хозяйка варила похлебку под открытым небом. Двое детей вынесли из дома фрукты, мед и чаши с хмельным напитком. Сквозь дверной проем было видно, как хозяин, сидя в плетеном кресле, мастерил из куска дерева фигуру лошади. Под креслом сидела кошка, а у ног спал гусь, и было несколько странно, что его держали отдельно от прочей домашней птицы. Леопард поначалу сидел рядом, потом осторожно заглянул в дом и тем самым нарушил покой его обитателей. Кошка тут же выгнула спину, вскочила хозяину на колени и зашипела, гусь проснулся, вытянул шею в сторону леопарда, загоготал и захлопал крыльями. Леопард вернулся под навес и лег, положив морду на передние лапы.

– Все кошки и гуси Египта – находятся под защитой бога Амона и его супруги Мут. Они почитаются как священные животные, – пояснил Хуфтор.

– Как же они уживаются вместе? – удивился Мал.

– У кошки есть острые когти, у гуся – мощный клюв: неизвестно, кто бы вышел победителем в драке, так что они предпочитают жить в мире друг с другом.

Хозяйка предложила постояльцам сварившуюся похлебку и принялась кормить птиц. К ее ногам сбежались куры, и до сих пор мирно дремавший леопард поймал зазевавшуюся птицу и перекусил ей горло. Мал пристыдил его.