Змеиный Зуб

– Остров не любит такие материалистичные вопросы, – неуверенно отговорилась она.

– А вы попробуйте, – без особого пиетета бросил Экспиравит. – Я хочу чего-то большего, чем розовый камень.

Она не могла понять, удалось ей убедить его в чём-то, или всё провалилось. Но что ей оставалось, кроме как придерживаться заданного курса?

– Если игры на бирже – такая же важная часть вас, как и стремление к исполнению клятвы, то я попытаюсь, – сдержанно проговорила она. – Но для этого хотя бы скажите мне дату, время и место вашего рождения, чтобы я составила натальную карту.

Экспиравит опять удержал её взгляд, но затем вымолвил медленно, слово за словом, цифру за цифрой:

– Тринадцатое декабря тысяча шестьсот двадцатого года, четыре часа утра. Имение Эльсингов возле города Юммир, что у подножья Синих гор.

После этого сеанса Валь уходила выжатая как тряпка. Она хотела отыскать Зонена ещё раз, чтобы раскаяться ему в том, что навела завоевателя на Амарант. Но коляска с подпоручиком ждала её аккурат за развалинами на графских аллеях. И ей ничего не оставалось, кроме как сесть к нему и отправиться домой.

Домой!

Какое счастье, что у них не отняли дом!

Если для этого потребуется врать и дальше, она будет. Она будет жить во лжи, плавать в ней, тонуть и всплывать вновь, и Рендр простит ей каждое лукавое слово. Он знает, зачем она это делает.

Проём северных ворот теперь пропускал и лёгкие, и грузовые повозки, и оттого движение на тракте возобновилось. Вечерняя тьма легла на предместья, пошёл мелкий снег. Мерцающий огонь дозорных на вершине Девичьей башни напоминал о том, что дом не будет принадлежать своим хозяевам до конца, пока здесь они.

Но они уйдут. Убегут!

На ступеньке перед запертой дверью сидел старик Герман. Он всегда выглядел мятым, будто сонным, и теперь ничуть не отличался от себя прежнего.

– А, мисс, – завидев его, вспомнил подпоручик. – Дед там к вашим просился, но баронесса его не пускала. Может, проявите милость? Нам он в штабе ни к чему, а вашей госпоже вроде как не чужой человек.

Глядя на сломленную фигуру свёкра, Валь не испытала ни капли сочувствия. Опять пострадавший. Почему мужчины не могут быть все как Мердок, как Рудольф?

– Я постараюсь её уговорить, – бросила она и спрыгнула на мёрзлую землю. Холод возвращался на остров, так и не принеся ни нашествия змей, ни разрушительного шторма на головы завоевателям.

Этим штормом будут они сами.

– Пойдёмте, лорд Моррва, – без малейшего сочувствия сказала она, подойдя к двери. И, взявшись за кольцо, постучалась. И крикнула:

– Это я, чародейка! Я пришла!

Эми загремела щеколдами, засовами и замками внутри, и Герман, не говоря ни слова, протащился внутрь вслед за ней.

Они объединились за ужином, и это было так умиротворяюще, как никогда, наверное, в этой башне в присутствии и тененсов, и старшего Моррва. Тени прыгали по изразцовому камину, по картинам на стенах и по обитым гобеленами элементам мебели. Они дружно ели похлёбку с сушёными грибами, картошкой и остатками утренней курятины. Маленькая серьёзная Эпонея, деловая и ответственная Эми, чем-то взволнованный Мердок и непроницаемый, молчаливый Герман. Он казался даже более немым, чем его работник.

Наконец Эми не сдержалась и уже на этапе чая с остатком конфет сказала:

– Госпожа, у нас очень-очень важное открытие! Его сделал мистер М., пока вас не было.

Валь почувствовала, как спина сама начинает горбиться. Но постаралась обратить на служанку всё своё внимание.

– Он был сегодня на улице, вылезал через окно на кухне. Убеждает, что его сверху при этом никак не видят. А потом вернулся и написал вот это, – промолвила Эми и передала Вальпурге бумажку. Корявый почерк, похожий на криво сколоченный забор, складывал щекочущие нервы слова:

«Под утёсом, под нами, прячутся морские стражи под командованием сэра Уолса Ориванза. Их двенадцать. Они заняли, по их словам, сеть пещер, часть из них подтапливает при шторме. У них есть шлюпка, но они не могут уплыть в Купальни, потому что их заметят с башни или с морского оцепления. Но сдаться для них означает, скорее всего, казнь – это им сулили изменники в руководстве. Они не просят ничего, только еды. Я не мог спуститься до них с нашей тропы; скорее всего, сойти к ним можно только со стороны Купален».

Валь, прочитав, обессиленно откинулась спиной на диван. Эпонея и Эми приникли к ней с обеих сторон, глядя умоляющими глазами.

– После такого, как он дал мне эту записку, я вытащила котелок, солонину, крупу всякую, соль, ром, положила всё в корзину, и мистер М. спустил это всё им на верёвке, – дрожащим голосом продолжила Эми. Они будто боялись, что Валь запретит им эту благотворительность.

Неужели она в их глазах такая чёрствая? Нет, конечно, она в первую очередь подумала, что дюжина солдат сожрут их запас еды за считанные пару дней. Но ведь это не значило, что она не хочет им помочь!

– Послезавтра я отправлюсь в город, чтобы встретиться с Сопротивлением, – проговорила она. – И там расскажу им об этом всём – пускай они подумают, как их оттуда вызволить. А пока… что ж, придётся их кормить.