Знак Десяти

Славный малый, подумала я, но не слишком удачливый: когда Салливан потянулся вперед для рукопожатия, я заметила, что рукава его пальто совсем замохрились. Несомненно было одно: это человек театра. Знаменитые или нет, богатые или скатившиеся в нищету, исполнители шекспировских пьес или современных мелодрам, специалисты по водевилям или готическому полунасилию, старцы или девочки – всех их объединяет принадлежность к тому другому миру, отделенному границей рампы от нас, составляющих публику.

Границей, которую нравится стирать лишь таким «моральным вырожденцам», каким был Арбунтот.

Сэр Оуэн не пожал протянутую руку и даже не обратил внимания на этот приветственный жест: он изучающе посмотрел на Салливана, а потом перевел взгляд на чертеж, который держал Понсонби.

– Вы уже знаете, о чем речь, правильно?

– Да, доктор. Мне сказали, что я буду играть роль второго плана в ментальном представлении.

– Доктор, у него есть опыт. Не в полной мере, но… – разъяснил Понсонби.

– Он подойдет. – И сэр Оуэн отделался от Салливана небрежным взмахом ладони.

– Покажите мистеру Салливану его комнату, – велел нам Понсонби.

Брэддок услужливо обвела рукой плесневелые стены:

– Ваша комната, сэр.

Мне совсем не понравилось, что вот так принимают актера, нанятого Кларендоном для выполнения важной работы.

– Мы приносим извинения за неудобства, но сейчас в пансионе нет места, – объявила я.

– Это я заметил, – улыбнулся Салливан. – Спасибо, миссис Мак-Кари, я как-нибудь устроюсь.

– Мисс, – поправила я.

Обычно я не обращаю внимания, если какой-нибудь незнакомец называет меня «миссис». В моем возрасте это вполне естественно и неудивительно. Так почему же я поправила Салливана? Откровенно говоря, ответа у меня не было.

– Ах, ну тем лучше, – воскликнул Салливан с озорным блеском в глазах. – Гораздо лучше, мисс. Если нам придется провести вместе несколько дней, мы должны знать, как друг к другу обращаться.

Это «гораздо лучше» и ударение на слове «мисс» вогнали меня в краску.

– Нам ничего не придется проводить вместе, сэр, – сухо предупредила Брэддок. – Простите, нам пора.

– Да, конечно-конечно… Только передайте вашей поварихе, что у нее подгорело мясо.

– Позавчера здесь случился небольшой пожар, – объяснила Брэддок.

– Ой, какое несчастье. Надеюсь, никто серьезно не пострадал…

Мы не ответили. Брэддок уже уходила, я последовала за ней. И снова услышала его голос:

– Было очень приятно, мисс!

Я обернулась. Он снова мне улыбался. Мне это снова понравилось.

Свой багаж Салливан оставил на стуле – это была простая холщовая сумка и шляпа. И сейчас Салливан подхватил со стула обе вещи.

Шляпа была большая. С высокой тульей.

7

Первой моей реакцией был испуг. А потом я начала думать.

Человек в цилиндре появлялся только в снах преподобного Кэрролла – кем-то внушенных или просто приснившихся. С другой стороны, люди театра часто носят огромные смешные разноцветные шляпы, особенно если они пока не очень известны публике, как в случае с Салливаном. То, что Салливан такой приятный и с очаровательной улыбкой, вовсе не означает, что он не может быть злодеем – Генри Марвел тоже был само очарование, – но и сама по себе шляпа тоже не означает, что он должен быть злодеем. Да, это тревожное обстоятельство, но при этом всего-навсего еще одно совпадение в том клубке совпадений, в который с недавних пор превратился весь Кларендон. Паучок, отчаянно дрыгающий лапками.

Мне вспомнились слова Кэрролла: мир превращается в книгу о себе самом.

Совпадение или нет, но первым, кого я увидела, войдя к моему пациенту, был шагающий из угла в угол Кэрролл, возбужденный больше обычного.

– Со-совпадение, мистер Икс! – твердил он. – Это мо-могут быть совпадения!..

– Мой дражайший друг…

Если бы вам довелось увидеть моего пациента в этот момент, вас бы замучила бессонница: он восседал в кресле, до сих пор повернутом к двери, раскинув руки и ноги, а его улыбка казалась шире, чем его голова.

Кэрролл, напротив, был как комок нервов. Поздоровавшись со мной, он извлек из кармана свою знаменитую записную книжку.