Знак И-на

Отбросил телефон, сосредоточился на бумагах. Ну как сосредоточился? Тупо уставился на стопку заявлений граждан, по которым он должен был провести проверку и составить отчет. Мануйлов решил так наказать Ивана за непослушание, утопить его в бумагах. Благо, в их управлении сделать это не проблема. Пьяная драка у метро. Пьяная бытовая драка, перешедшая в драку с поножовщиной. Насмерть сбитый мотоциклист. Как и каждый год, стоит только сойти снегу, как на дорогах появляются они — «кегли», как их называет Мануйлов. Во второй половине мая «страйки» из мотоциклистов выбивали чуть ли не каждый день. Возбуждаться или нет? Строчки объяснительных плыли перед глазами, Иван делал все возможное, чтобы не уснуть от тоски. В конце концов, Иван отодвинул дело мотоциклиста и достал из ящика бумаги, которые ему накануне швырнула в лицо Алиса. Что с ними делать, Иван еще не решил, хотя тут и решать нечего — нужно приобщать к делу. Но приобщишь раз — вернуть все потом назад уже не удастся. А кому станет лучше от того, что он, Иван Третьяков, опорочит память погибшего Морозова? Это сейчас Алиса дуется и не берет трубку, а завтра она сама попросит оставить это как есть, убрать под сукно, потому как ничего уже не изменить, не так ли?

Пока в кабинете не было никого, кроме него, Третьяков снова достал документы по ДТП и перечитал их еще раз. За долгие годы работы Иван усвоил, что нужно читать документы три, а то и четыре раза, чтобы не упустить мелких, но порой важных, даже решающих деталей. Однако и третье прочтение не изменило сути события. Ничего того, что могло бы как-то оправдать Андрея Петровича перед его вздорной дочерью или хотя бы дать ей примириться с тем, что случилось.

Документы гласили, что тридцать первого декабря две тысячи третьего года, двигаясь со значительным превышением скорости от деревни Орешки в сторону деревни Воскресенское, водитель автомобиля «БМВ-5» Морозов А. П. не справился с управлением и осуществил выезд на встречную полосу движения. Учитывая неблагоприятные погодные условия и ограниченную видимость… произошло лобовое столкновение, повлекшее за собой смерть водителя встречного автомобиля «ВАЗ-2102» Рената Алиевича Тагиева, а также тяжкие телесные повреждения пассажирки «БМВ» Морозовой Светланы Дмитриевны, повлекшие за собой смерть, и тяжкие телесные повреждения Морозовой Алисы Андреевны, несовершеннолетней, 1997 года рождения. Виновник аварии Морозов А. А. также пострадал, потерял сознание, получил перелом. Медицинское освидетельствование на месте ДТП показало наличие большой дозы алкоголя в крови Морозова А. П.

Действительно, Петрович, зачем же ты хранил это столько лет, да еще в депозитарном сейфе с совместным допуском с дочерью? Дураком ты не был. Ты ведь не хотел, чтобы она нашла, прятал всю историю от нее. Тогда почему не уничтожить?

Иван достал из кармана телефон и порылся в контактах, выискивая номер капитана Кома. Других связей в Тверской области у него не было, да и это было так — выстрел в небо. Дмитрий Павлович даже не сразу вспомнил Ивана, но потом попытался вникнуть в суть дела.

— Какой, говоришь, год? Две тысячи третий? Да там уже и архив могли уничтожить за давностью. Не понимаю, майор, а тебе это зачем?

— Да так, один гештальт закрыть. Нужно, короче. Для общего понимания глубины глубин. Глянь, а? Там ведь должен был быть отказ в возбуждении. К нему, скорее всего, прилагается архив доков. А с меня причитается.

— Причитается с него, — проворчал Ком. — Со всех причитается, да никак не причтется. Ладно, перезвоню, — отрезал Ком.

Иван откинулся на стуле, забросил обе руки за голову, потянулся. Лучше. Он сделал все, что мог. Нужно было двигаться вперед, к пачке необработанных заявлений, но Иван снова открыл ящик стола и достал то, что Алиса швырнула ему вместе с документами об аварии. Несколько листов — конкретно восемь, — которые не имели никакого отношения к старому делу и были написаны совсем недавно. Имена, фамилии, какие-то числа и кое-где даты. Последняя дата была в декабре, практически накануне смерти Морозова, буквально за неделю. Иван нашел старый приказ, подписанный Морозовым, и удостоверился, по крайней мере, на первый взгляд, что почерк писавшего список совпадает с морозовским.